небольшой круглосуточный магазин и вежливо поинтересоваться стоимостью интимных услуг у продавщицы подходящего возраста. А лучше, у какой-нибудь из девушек, которые расставляют продукты на полках, так называемых мерчандайзеров. Здесь самая важная вещь – это уверенность, подходишь и интересуешься. И вот только не надо хлопать глазищами – ежу понятно, что ты даёшь в подсобке хозяину, Рафику, а может ещё и охраннику Мише и шофёру Диме. Так что побольше наглости и всё будет чики-пуки. Цена вопроса – пятьсот рублей максимум. Главное, чтобы было на чём и куда отвести даму. На худой конец, конечно, можно и в авто, но это как-то слишком по-тиновски. Раз в месяц для разрядки конечно можно, но не чаще…
Беляев удивлённо поднимает брови.
– С вашим ростом в машине?
– А я специальную позу придумал, только надо из машины выйти. Девушка высовывает из открытого окна пассажирской двери свою голую задницу, а я захожу снаружи, и…
– Довольно.
Беляев встаёт и идёт к окну.
Со спины он выглядит даже более отталкивающе, чем спереди. Виной всему его круглая, покрытая короткими седыми волосами, голова, которая растёт прямо из широкой спины. По моим наблюдениям, так стригутся отставные военные, физкультурники и люди с резким характером, поэтому я всегда настороженно отношусь к обладателям таких шевелюр.
– Вот, что я вам скажу, Алексей, – говорит он спокойно. – Травма у вас несерьёзная, поэтому больничный я вам не выпишу. Голова болеть не должна, но уж если заболит, выпейте цитрамончику, после еды полколесика. Умывайтесь осторожно, не надо, чтобы вода туда попадала…
Понимая, что теперь я могу идти, я встаю со стула.
– И сколько мне ходить с этой красотой?
– Сколько нужно. – Беляев жестом останавливает меня. – Обычно недели бывает достаточно. Приходите завтра на перевязочку. И ещё, Алексей, это, разумеется, не моё дело, но вам надо быть посдержаннее…
– Что вы имеете в виду?
– Как что, вашу реакцию на раздражение, конечно. Я без усилий вывел вас из равновесия, куда это годится? Так ведь, наверное, было и с дыроколометчицей?
– Просто я не люблю, когда лезут в мои дела.
– А этого, Алексей, никто не любит, – говорит Беляев и вдруг меняется до неузнаваемости. Маска провинциального скомороха исчезает, и лицо его приобретает вполне интеллигентные черты. На губах играет незлая улыбка.
– На самом деле, мне очень нравится столичная пыль, – добродушно сообщает он. – Я имею в виду безобидный глянец про модные шмотки, дома, машины, выпивку. Раньше ненавидел, а потом понял, что это самый настоящий культурный слой. – Он подходит ко мне поближе и заговорчески шепчет: – И что девки сейчас везде нетребовательные, что в столице, что здесь, я тоже прекрасно знаю. И частенько этим пользуюсь – триста рублей всего, в среднем.
Я молча киваю головой.
– Думаю, ваша проблема в вашей профессии, – продолжает шептать Беляев, – точнее, в вашем к ней отношении.
