резкий скрип, услышав который Мюриэл сразу же выбежала из кухни. И, замерев в дверях, стала исподволь наблюдать за дочерью.
Изабель сделала еще несколько попыток, и с каждым разом ля под ее смычком звучало все чище. Потом она стала исследовать струну большим пальцем и обнаружила си. Что это было си, она, конечно, не знала, но осталась довольна звуком.
Вскоре ее опыты увенчались ля-диезом.
Больше мать прятаться не смогла. Она вошла в комнату и как можно более небрежно бросила:
– Неплохо получается, девочка. На этих трех нотах ты уже можешь кое-что сыграть. Давай-ка я покажу.
Мюриэл прошла к пианино и подыграла дочери.
Она была в таком восторге, что не утерпела и поделилась своим открытием с мужем. Рей тоже обрадовался, но одновременно встревожился, не станет ли жена соблазнять дочь миром музыки.
– Слушай, это просто фантастика! – пробурчал он. – Ты отдаешь себе отчет, что ей не намного больше лет, чем было Моцарту, когда он стал музицировать на скрипке?
– Знаю, – ответила Мюриэл, уже не радуясь таким сравнениям.
– А тебе известно, что он был еще и математическим гением? Решение за него принял отец – нельзя же было ожидать его от столь юного создания.
– И теперь ты намерен принять решение за Изабель? – спросила она.
– Вот именно.
– А тебе не кажется, что это несколько несправедливо? Если не сказать – самонадеянно? – попыталась отговорить его Мюриэл. – С чего ты так уверен, что Изабель не сможет многого достичь и в…
Муж грохнул кулаком по столу и встал.
– И слышать ничего не желаю! – проревел он. – У девочки талант к науке, может быть, она станет новым Эйнштейном. Да-да, я не побоюсь этого имени.
Мюриэл вспылила:
– А тебе известно, что Эйнштейн превосходно играл на скрипке?
– Да, дорогая, – торжествующим тоном объявил Рей. – Но это было хобби, своего рода отдохновение от данной ему свыше миссии познания Вселенной.
– Я не ослышалась? – Мюриэл с трудом сдерживалась. – Ты хочешь сказать, что Всевышний ниспослал нашей дочери миссию исследователя?
– Я ничего не хочу сказать, – огрызнулся Рей. – Я только говорю, что не позволю ставить преграды на пути развития моей дочери. Короче, Мюриэл, дискуссия окончена.
10 августа
В нашем доме живут два человека-невидимки. Мои родители говорят о них так, как если бы они были члены нашей семьи.
Одного зовут Альберт Эйнштейн, его имя – синоним гения (это слово я тоже без конца слышу, и от него мне делается не по себе).
Я нашла его в энциклопедии «Британника». Там написано, что у него были такие необычные теории, что людиотказывались ему верить. Папа попробовал мне их объяснить, но сам признался, что с трудом их понимает.
Но я чувствую себя не в своей тарелке, когда он пророчит, что в один
