не будем спешить.
Она опять опустила голову.
– Не могу.
Адам опешил.
– Ты хочешь сказать, что готова расстаться со мной ради карьеры?
Тони подняла на него сияющие глаза.
– Да!
– Что – да? – спросил он, чувствуя, как почва уходит у него из-под ног.
– Да, Адам, я тебя люблю и хочу стать твоей женой. И если для этого надо переехать в Бостон, что ж, я согласна.
Адам вновь воспрянул духом. Он был вне себя от счастья. Но его тут же стали одолевать сомнения и угрызения совести, ведь из-за него Тони придется идти на большую жертву.
Они поцеловались и упали на постель. И предались такой страсти, что Тони опоздала на прямой рейс до Вашингтона. Иными словами, теперь им оставалось только ехать на машине в аэропорт Логан в Бостоне. В этом были и свои преимущества: они еще два часа будут вместе!
Это было похоже на извержение вулкана.
– Нет, Куперсмит, ни в коем случае. Сначала реки повернут вспять! – проревел Томас Хартнелл, для убедительности грохнув кулаком по столу. – Ты ни при каких обстоятельствах не затащишь мою дочь в эту глухомань. И городом-то назвать язык не повернется.
– Папа, ради бога, успокойся.
– Так, Шкипер, ты исчезни, я с ним сам разберусь.
– Нет уж! Речь идет о моем будущем. Точнее – о том, как вы собираетесь меня делить между собой.
Тони осталась смотреть, как воюют два самых дорогих ей человека. Дело зашло так далеко, что в какой-то момент ей показалось, что сейчас в ход пойдут кулаки.
– Мистер Хартнелл, вы меня выслушаете или нет, в конце концов? – не выдержал Адам.
– Могу вас огорчить, доктор Куперсмит, ничего интересного вы мне сообщить не сможете. И хочу вас опередить: я признаю, что обязан вам жизнью, но дочерью я вам никак не обязан! Она для меня дороже жизни.
– Сэр, я же не в Тимбукту ее увожу.
– Если вы готовы выслушать мое мнение, то любая географическая точка за пределами Вашингтона является неприемлемой. Адам, как вы не поймете: мне достаточно снять эту трубку – и через десять секунд вы получите место в Институте здравоохранения и зарплату вдвое выше нынешней. Сдался вам этот Гарвард!
– Мне очень трудно это объяснить, – негромко сказал Адам. – Считайте, что мое объяснение заключено в одном имени: Макс Рудольф.
– Но он уже умер! Вы можете все его проекты продолжить здесь. А заодно и его жену сюда перевезти. Тащите уж все скопом.
После небольшой заминки Адам признался:
– Я понимаю, вы сочтете меня безумцем, но это для меня не одно и то же. Когда я вхожу в его лабораторию, он как будто еще там. И когда я со своего места заглядываю в его застекленный кабинет, я словно вижу его за столом. А если я спрашиваю у него совета, он нет-нет да и ответит.
Тони пришла в восхищение от бесстрашия, которое Адам проявил перед всесокрушающей тактикой ее могущественного отца. Никто и никогда не говорил с Боссом таким независимым тоном.
