почти детского нижнего белья.
Дверь резко открылась, и в комнату, словно запыхавшись, влетела Сатира. Её удивление длилось всего секунду, затем лицо расплылось в широчайшей улыбке, а глаза засияли восторгом:
– Браво! Браво! – Она зааплодировала нам, заливаясь громким издевающимся смехом.
Мы обе так и застыли на полу, остолбеневшие от её неожиданного появления. Я, сидя на ногах Никки, не могла найти способ вывернуться из неловкой ситуации.
И едва я раскрыла рот, как Сатира опередила меня. Она швырнула мне что-то, что держала в правой руке:
– Лови, Кнопка, ты забыла!
Глаза моей подруги наполнились слезами, когда она увидела, как на пол перед нами упал испачканный в пыли лифчик, оставленный мною в комнате Тода.
– Никки…
Я не успела договорить, она грубо столкнула меня:
– Слезь с меня!
Собрав последние силы, я поднялась на ноги, подняла брошенное мне белье и яростно швырнула его в Сатиру. Она мгновенно отвернулась. Неконтролируемое желание выдрать ей все волосы переросло в бешенство, я кинулась к дверному проему. Но когда Сатира снова взглянула на меня, мои ноги сами не захотели двигаться с места. От мочки уха к виску с левой стороны ее лица тянулась красная полоса, и яркие капельки крови скапливались на ней, едва-едва не срываясь вниз. Должно быть, она не успела вовремя отвернуться, и с силой брошенный лифчик застёжкой оцарапал ей лицо.
Что я наделала…
В проеме двери возник Тод с нахальной маской на физиономии:
– Ну что у вас, кошачья драка?
Медленно, Сатира сделала шаг ко мне, несколько алых капель при этом сорвались, прочертив на её лице параллельные линии и соскользнув на плечо.
Я отступила. Оттолкнула Тода и бросилась прочь из этого дома.
Было даже странно ощущать чувство вины. Казалось бы, за что? Она сама виновата, она наглая, самоуверенная, бездушная кукла без тормозов. Как можно делать вещи, которые делать просто нельзя?!..
Сырая трава в парке возле дома едва ли заметила, что становится ещё более мокрой от слез, капающих из моих глаз. Свернув с тропинки, я завалилась лицом в землю под деревом, которое шуршало зелеными ещё листьями, словно не желая слушать мой плаксивый вой. Так я пролежала в траве и листве до заката, в воздухе витал запах плесени и дождя. Осени. Никто не разбудил меня, когда сон застелил моё ноющее от боли сознание.
Примета № 4. Лгать можно, нужно лишь держать пальцы «крестиком»
Утро 7 октября
Раннее утро было чересчур свежим. То ли действительно наступала осень, то ли ночной дождь оставил на улице сырость и запах озона.
Когда я вошла в Дом, Где Никогда Не Запирается Дверь, там было тихо. Едва слышные голоса раздавались из Песочной Комнаты. Они не спорили, а скорее просто неспешно болтали. Я и не ожидала найти здесь такое умиротворение.
