находится кабинет крестника Евы-Марии, Алессандро. Оставалось надеяться, что сейчас он не проверяет полицейские записи на предмет темных пятен в биографии Джулии Джейкобс.
Чуть дальше по улице возвышалось палаццо Толомеи, где сотни лет жили мои предки. Стоя задрав голову и глядя на великолепный средневековый фасад, я вдруг ощутила гордость за свою кровную принадлежность к строителям и обитателям этого замечательного дома. С четырнадцатого века здесь мало что изменилось. Единственным указанием на то, что влиятельные Толомеи выехали, а здание занял современный банк, были рекламные плакаты в глубоко утопленных в стене окнах – яркие обещания были аккуратно нарезаны на равные порции толстыми железными прутьями.
Внутри дом предков выглядел не менее сурово, чем снаружи. Охранник распахнул передо мной дверь, когда я входила, хотя ему и мешала полуавтоматическая винтовка в руках, но едва я увидела интерьер, как сразу забыла о его дежурной галантности. Шесть титанических колонн красного кирпича возносили сводчатый полоток на недосягаемую для человека высоту, и хотя в банке были многочисленные стойки, и стулья, и люди, сновавшие по безбрежному каменному полу, все это занимало столь ничтожную часть зала, что белым львиным мордам, выступавшим из средневековых стен, наше карликовое соседство досаждало не больше случайной мухи.
– Si?[16] – взглянула на меня банковская служащая поверх модных узких очков, пропускавших к глазам лишь тонкий ломтик реальности.
Я подалась вперед:
– Нельзя ли мне переговорить с синьором Франческо Макони?
Служащая все-таки ухитрилась сфокусировать на мне взгляд через свои очочки, но увиденное явно не внушило ей доверия.
– Здесь нет синьора Франческо, – твердо сказала она с сильнейшим акцентом.
– Нет Франческо Макони?
Служащая сочла необходимым вообще снять очки. Осторожно положив их на стол, она посмотрела на меня с той особой доброй улыбкой, какую можно видеть на лице медсестры за долю секунды до того, как в тебя вонзится игла шприца.
– Нет.
– Но мне известно, что раньше он здесь работал… – Я не до говорила, потому что сидевшая на соседнем месте операционистка наклонилась к моей собеседнице и что-то шепнула по-итальянски. Та раздраженно отмахнулась, но через пару секунд задумалась.
– Извините, – ровно начала она, немного подавшись вперед, чтобы привлечь мое внимание. – Вы имели в виду президенте Макони?
Я едва усидела на месте от волнения.
– А двадцать лет назад он здесь работал?
– Президенте Макони был здесь всегда! – ответила служащая, явно шокированная таким вопросом.
– Нельзя ли мне с ним переговорить? – вежливо улыбнулась я, хотя мадам этого и не заслуживала. – Он старый друг моей матери, Дианы Толомеи. Я Джульетта Толомеи.
Обе женщины уставились на
Да?
