сказал он. – Поди сюда! – Он схватил меня за плечи и заключил в объятия. – Я Пеппо Толомеи, твой крестный.
Я слегка растерялась. Обычно я ни с кем не обнимаюсь, потому что так делает Дженис, но этот симпатичный старикан мне понравился.
– Простите за бесцеремонное вторжение… – забормотала я и замолчала, не зная, как продолжать.
– No-no-no-no-no! – сразу отмел мои извинения Пеппо. – Я счастлив, что ты здесь! Давай я тебе музей покажу! Это музей контрады Совы. – Он не знал, откуда начать экскурсию, и живо прыгал на своем костыле, прикидывая, что мне показать, однако, заметив выражение моего лица, спохватился: – Нет! Ты не хочешь смотреть музей, ты хочешь говорить! Да, нам надо поговорить! – Он взмахнул руками, чуть не свалив какую-то скульптуру своим костылем. – Я должен все услышать. Моя жена… мы обязательно должны пойти к ней. Она будет так счастлива! Она дома. Сальваторе! Ну где же он?..
Через десять минут я пулей вылетела с площади Кастелларе, сидя на заднем сиденье красно-черного скутера. Пеппо Толомеи усадил меня на скутер с галантностью фокусника, помогающего своей прелестной молодой ассистентке забраться в ящик, который он намерен распилить пополам, и как только я крепко ухватила его за подтяжки, мы вылетели через узкий крытый проход, чудом никого не сбив.
Пеппо решил немедленно запереть музей и познакомить меня со своей женой Пией и всеми, кто окажется дома. Я с радостью приняла приглашение, полагая, что он живет где-нибудь за углом. Но когда мы пролетели по улице Корсо мимо палаццо Толомеи, я поняла, что ошиблась.
– Далеко еще? – проорала я на ухо водителю.
– Нет-нет-нет! – ответил Пеппо, едва разминувшись с мужчиной, катившим старика в инвалидном кресле. – Не волнуйся, всех созовем и как следует отметим воссоединение семьи.
Возбужденный, взволнованный, он с жаром принялся описывать мне родственников, с которыми я скоро познакомлюсь, хотя я едва слышала его сквозь ветер. Он настолько увлекся, что даже не заметил, как, проезжая палаццо Салимбени, мы заставили не то что расступиться, а отскочить в сторону группу охранников.
– Ух ты! – воскликнула я, прикидывая, понимает ли Пеппо, что семейную пирушку нам, возможно, придется устраивать в каталажке. Но охранники не сделали попытки нас задержать, лишь проводили тяжелым взглядом, словно собаки на коротком поводке пушистую белку, нагло переходящую дорогу.
Один из них был крестник Евы-Марии, Алессандро, и я почти уверена – он меня узнал, потому что дважды посмотрел на мои заметно удлинившиеся ноги, видимо гадая, куда подевались шлепанцы.
– Пеппо! – крикнула я, дернув кузена за подтяжки. – Я не хочу попасть в тюрьму!
– Не волнуйся. – Старик свернул за угол и прибавил скорость. – Я езжу слишком быстро для полиции.
Через несколько секунд мы вылетели в старинные городские ворота, как пудель в обруч, и попали прямо в жаркие объятия чудесного, спелого тосканского лета.
Разглядывая окружающий пейзаж из-за плеча Пеппо, я очень
