именно вашего сына.
Диана слушала, не перебивая. Вопросы Ланглуа подкрепляли ее собственные сомнения. Почему немец заинтересовался Люсьеном? Кто его предупредил о критическом состоянии мальчика? Был ли у него сообщник в больнице? Лейтенант задал следующий вопрос, и Диане показалось, что он прочел ее мысли:
– Мог с ним связаться кто-то из ваших близких?
Она покачала головой, заслужив одобрительный взгляд сыщика, и поняла, что он успел это проверить. Ланглуа толкнул калитку следующего сада и пропустил Диану вперед.
– Мы опрашиваем персонал больницы. Врачей, сестер. Возможно, кто-то его знал. Лично или просто встречал имя. Немецкая полиция проверяет все его звонки и электронную почту. Точно известно одно: фон Кейна предупредили, как только случился последний кризис, когда французские врачи опустили руки.
Они шли по тихой тенистой аллее. Камешки гравия поскрипывали в такт их шагам. Диана спросила:
– А насчет способа убийства есть что-нибудь новое?
– Нет. Вскрытие – мы сделали его у себя – подтвердило данные виртуального «погружения». Жестокость, с которой было совершено убийство, потрясает. Это напоминает некий… жертвенный акт. Мы проверили по картотеке: прецедентов во Франции не было. Судмедэксперт установил всего один новый факт: фон Кейн страдал любопытной болезнью.
– Какой именно?
– У него была атрофия желудка, что заставляло его пережевывать пищу до консистенции жвачки. Вот откуда следы на стенах в холодильной камере. Когда на фон Кейна напали, он изрыгнул из пищевода все красные ягоды.
Диане казалось, что слова Ланглуа проникают ей под кожу, прорастая вглубь крошечными кристалликами страха. Скрытая реальность просачивалась внутрь ее существа, превращаясь в подлинный кошмар.
Они подошли к фонтану обсерватории: восьмерка лошадей вставала на дыбы под бурным водопадом струй. В этом уголке парка, где ветер раскачивал кроны деревьев, а в воздухе блестели серебристые капельки влаги, Диана всегда чувствовала грусть и пустоту. Сегодня это ощущение было особенно сильным.
Ланглуа подошел ближе, чтобы не перекрикивать шум фонтана.
– Последний вопрос, Диана: ваш приемный сын мог родиться во вьетнамской семье?
Она медленно повернулась и взглянула на него сквозь пелену слез, не чувствуя ни разочарования, ни потрясения. Она поняла, зачем сыщику понадобилась эта утренняя прогулка, но ответила не сразу. Ланглуа разозлился: то ли на нее – за молчание, то ли на себя – за вопрос. Он сказал, повысив голос:
– Фон Кейн провел во Вьетнаме десять лет! Я не могу не учитывать это обстоятельство! Допускаю, что он знал семью Люсьена.
Диана не реагировала. Он повторил приказным тоном:
– Отвечайте, Диана! Люсьен может быть вьетнамцем?
Она окинула взглядом лошадей в фонтане. На лице и стеклах очков оседала влага.
– Не знаю. Все может быть.
Голос полицейского
