помнить, что она должна своей службой отблагодарить барышень, а больше ничего она не должна была чувствовать.
Когда вечеромъ Катюша пришла раздвать Марью Ивановну, Марья Ивановна посмотрла на нее, на ея синеву подъ глазами, нахмурила густые брови, сжала челюсти, лишенныя зубовъ, отчего лицо ея сдлалось особенно страшнымъ – Воля никогда не видалъ такого лица ея – и сказала:
– Смотри, Катюша, помни, чмъ ты обязана мн и сестр. Вдь у тебя кром насъ никого нтъ. Береги себя.
Катюша промолчала, но поняла. Поняла и то, что было уже поздно совтовать, поздно и слушаться этихъ совтовъ.
Когда барышни раздлись и Катюша вернулась въ свою комнату и стала раздваться, чтобы ложиться, она вдругъ вспомнила все, вспомнила то, что она потеряла все то, чтò ей велли не одни барышни, а что ей Богъ веллъ беречь, потеряла то, чего не воротишь; вспомнила о немъ, о его глазахъ, улыбк и забыла жалть то, что потеряла. Но онъ, гд онъ? И живо вспомнивъ его и понявъ то, что онъ ухалъ и она больше не увидитъ его, она ужаснулась. Думая о немъ, руки ея сами собой раздвали ее. Она подошла къ постели своей съ штучнымъ одяломъ и подушкой въ синей наволочк и хотла, какъ всегда, стать на молитву передъ образомъ Николая Чудотворца, благословеньемъ Катерины Ивановны. И вдругъ ее всю передернуло, она вспомнила его ласки. «Какъ я буду молиться? Такая. Не могу. И спать не могу». Она все таки вскочила въ постель и закрылась съ головой, но она не могла заснуть. Долго она томилась, лежа съ головой подъ одяломъ, повторяя въ воображеніи своемъ вс слова его, жесты, но, перебравъ все по нскольку разъ воображеніемъ, она живо представила себ то, что его нтъ теперь здсь и не будетъ больше. И никогда она не увидитъ его. Она вспомнила, какъ онъ простился съ ней въ присутствіи тетокъ, какъ съ чужой, съ горничной.
– Нтъ, чтоже это, – вскрикнула она. – Чтоже это онъ со мной сдлалъ? Какъ я останусь безъ него такая? Что онъ со мной сдлалъ? Милый,24 милый, за что ты бросилъ меня?
Она вскочила на постели и долго сидла, ожидая, что что нибудь случится такое, чтò объяснитъ. И она сидла, прислушиваясь къ звукамъ ночи. Въ комнатк было душно, за стной тикали часы, возилась собачка и храпла спавшая съ ней Дементьевна, добрая ключница. За стной послышался толчекъ въ дверь и скрипъ половицы. Сердце остановилось у Катюши. Это онъ. Но нтъ, онъ не могъ быть. Его не было. Это была Сюзетка. Она лаяла и просилась выпустить. Катюша рада была случаю выдти. Она накинула ковровый платокъ, надла калоши на босыя ноги и, вмсто того чтобы только выпустить Сюзетку, сама съ нею вышла на крыльцо. Сюзетка съ лаемъ побжала
ть, то она видла бы вотъ что.
