сам он где?
– Убили недавно.
– На улице?
– На улице, – подтвердил Самсон. И понял, что теперь оба красноармейца на его перебинтованную голову уставились.
– А тебя шо, ранило? – спросил короткий.
Самсон молча кивнул.
– Вот тут тепло, смотри! – отвлек его тот, что подлиннее, ладонь на кафельную стенку печки положив.
– Ну чего греетесь! – закричала на них остававшаяся в коридоре у входа в гостиную вдова дворника. – Швейной машинки нет, увидели? Вот и идите!
– Чего ты такая злая? – Короткий стянул с плеча винтовку. – Я вот щас влуплю тебе промеж глаз, тогда посмотрим!
В глазах вдовы мелькнуло опасение – это Самсон заметил. Но на лице ни один мускул не дрогнул.
– Я тебе влуплю! Я твоего комиссара квасом угощала! Вот скажу ему!
Забросил короткий винтовку обратно на плечо.
А длинный протянул руку и прошелся пальцами по рукаву стеганой ватной куртки, которую Самсон после того, как за дровами спускался, не снял еще.
– А от отца низиков не осталось? Может, кальсоны какие? – спросил он. – Зима-то у вас затяжная, не то что у нас!
– А вы откуда? – поинтересовался Самсон.
– Мелитополь.
Поспешил Самсон в свою спальню, открыл сундук, что в углу правом стоял, взял одну пару собственных кальсон и вынес красноармейцу. Заметил, как короткий на длинного с завистью посмотрел и как-то нехорошо слюну сглотнул.
– Идите-идите, – начала торопить их вдова дворника. – Только отметьте у себя, что в этой квартире нет никакого швейного инвентаря…
Вышли они не попрощавшись, а сама вдова задержалась на мгновение. Про свое приглашение на вечернюю селедку напомнила.
За час до селедки у Самсона возникло романтическое настроение. Он озаботился вопросом, который уже два года его не волновал: как он будет выглядеть? Рубашку белую нашел сразу. Гимназические брюки заставили его понервничать, потому что оказались не в шкафу, а в холщовом мешке внутри сундука вместе с летними сандалиями. Раньше он мог носить их без ремня, но теперь они спадали. Ремень также нашелся на дне сундука с его вещами, но был он без пряжки. Порывшись еще, обнаружил он и старую школьную бронзовую пряжку с двумя расходящимися лавровыми ветками и большой буквой «Ш» на фоне веера из перьев для чистописания. Одевшись, примерил куртку-френч и уже тогда успокоился, глядя в зеркало и находя себя с перебинтованной головой геройски привлекательным.
Перед тем, как спускаться к вдове, выбрил до блеска щеки опасной бритвой, попрыскался цветочным одеколоном от Брокара и тут же пожалел. Излишняя выбритость выдавала в нем больше жертву, чем героя. А запах буржуазного одеколона эта девушка могла воспринять как его слабость или, что даже хуже, как протест против запахов новой жизни. Смыв одеколон мыльной водой, Самсон вытерся холодным, пропахшим сыростью полотенцем.
Воздух на кухне у вдовы оказался этим
