чтобы ты знал. При первой же возможности я переговорю с дядей насчет тебя. Хотя сейчас положение на флоте непростое, уверен, подыскать для тебя новую должность будет не так уж сложно. Почему бы и нет! Ведь я уже…
Джек удивленно посмотрел на Уигби, который то ли из вежливости, то ли от смущения потупился, внимательно разглядывая носки ботинок.
– Дело в том… Помнишь, в устье Темзы нам встретилось почтовое судно? Мне передали письмо от моего дяди. Меня переводят на «Дрезден», когда он через два месяца встанет в гавани на якорь.
Хоть на реке не было да и не могло быть никакого шторма, палуба под ногами Джека закачалась.
Все понятно. Благодаря своему дяде Уигби, хоть он и был вторым лейтенантом, хоть он и служил на два года меньше Джека, получал блестящее назначение на первоклассный военный корабль. Уигби больше не надо было мучиться от противной неопределенности – что будет дальше с «Аморатой»? Уигби больше не грозила опасность быть списанным на берег с половинным жалованьем. Вставал острый вопрос: что делать? Искать другую работу значило отказаться пусть от небольшого, но все-таки постоянного жалованья, а получить хорошую должность на флоте без связей – это казалось чудом. Джек едва не заскрипел зубами от охватившего его отчаяния.
Решительно мотнув головой, Джек стряхнул с себя тревогу и мрачное настроение и дружески хлопнул Уигби по плечу.
– Удивительно, как легко ты отказываешься от нашей старушки. На «Дрездене» будет двенадцать офицеров старше тебя по званию, устанешь им козырять. Сомневаюсь, будет ли у тебя возможность помахать мне рукой, когда «Амората», распустив паруса, направится в море.
– Мне очень жаль, Джек, – ответил Уигби, от смущения покусывая ногти на руках. – В оправдание могу лишь сказать, что дядя сделал все это без моего ведома.
– Дружище, не надо извиняться, – ответил Джек, лицо Уигби сразу посветлело. – Разве ты виноват, что твой дядя – настоящий боевой адмирал, у которого на груди столько железок, что из них можно выплавить восьмидюймовую пушку.
Уигби рассмеялся:
– От этого пострадало бы дядино самолюбие. Он лишился бы своего самого большого удовольствия – надевать при любом удобном случае мундир с регалиями. Подозреваю, что ради этого он и ходит каждое воскресенье в церковь.
Джек похлопал приятеля по плечу. Друзья помолчали, прислушиваясь к тому, как один из матросов, Дингэм, свистит и кричит задорные слова группе женщин на берегу. Джек шагнул было в его сторону, чтобы сделать предупреждение, но Уигби остановил его.
– Позвольте мне, мистер Флетчер, приструнить этого шалопая. Немного командирской практики мне не помешает, ведь на «Дрездене» у меня будет намного больше подчиненных, чем здесь.
Вдруг Уигби хлопнул себя по лбу и зашарил по карманам.
– Погоди, дружище. Для тебя тоже есть письмо.
Удивленный Джек взял небольшое письмо. Он редко получал письма. После того как в тринадцать лет он поступил в королевское военно-морское училище в Портсмуте, а отец с матерью остались
