уже три выкидыша. Максим служил в секретных войсках и часто уезжал в командировки. А чтобы долгожданный ребёнок в семье появился, врачи настаивали на постельном режиме, если она хочет родить. Надя была освобождена от всех домашних дел, приехала её мама и вела домашнее хозяйство практически весь срок беременности дочери. Готовя Надю к родам, Анна Ивановна говорила, что дочь потомственных военных не должна быть слабой, ни стонать, ни тем более кричать при родах нельзя. Роды случились раньше планируемого срока, Максим в это время был в командировке, о рождении дочери ему сообщили телеграммой, он прибыл как раз к выписке из роддома жены и ребёнка. Она вышла, поддерживаемая медсестрой и упала на руки мужу. Так он и стоял – на одной руке держал ослабевшую жену, на другой – дочь.
Отец звал девочку Марией, а мать – Анной, такими именами звали бабушек. Родители не могли определиться с именем и решили, пусть имя себе выберет ребёнок – на какое будет откликаться, то и оставят. Девочка удивила своих родителей: она одинаково живо реагировала на оба имени и тогда они стали называть её Марианна, отец ласково звал Марианечка.
Девочка росла смышленой, не по возрасту развитой, каштановые волосы легкой волной обрамляли красивый овал лица, при рождении глаза синие постепенно меняли цвет, и к пяти годам стали зелёными, когда она смеялась, из них рассыпались искры похожие на изумруды. Взгляд был очень внимательный и не детски мудрый. Родители не чаяли души в своей дочери. Говорила она на распев и тихо, и так было всегда, и в будущем то же. У Марианны открылись способности к музыке, она вдохновенно играла на любом предмете, изображая из него пианино. Отец отвёл девочку в музыкальную школу по классу фортепиано. Классическая музыка для Марианны стала якорьком в сложных жизненных ситуациях.
Максима в очередной раз перевели на новое место службы, семья переехала на новое место жительства, в этот раз в крупный город – в Новосибирск, квартиру они получили в доме недалеко от Центрального парка. Марианне было семь лет, её уже со сверстниками отпускали гулять в парк недалеко от дома. Однажды дочь задержалась на прогулке и Надя пошла, чтобы её встретить. Она вошла в парк и остановилась как вкопанная – по аллее ей на встречу бежала девочка копия её Марианны и если бы не другая одежда, Надя не сомневалась бы, что навстречу ей бежит дочь. Девочка, весело напевая песенку, пробежала мимо, из-за поворота вышла пожилая женщина.
– Анечка, не убегай, подожди, – беспомощно звала она убегающего ребёнка, а девочка оглянулась, на миг остановилась и побежала дальше, весело крикнула:
– Наташа, догоняй! – эхо повторило: го-о-ня-яй-й.
Женщина поравнялась с застывшей, как статуя Надеждой и устало проговорила:
– Сорванец, а не девочка. Не могу я за ней бегать, стара уже. А ей нравится, – медленно пошла за девочкой, что-то ещё говоря сама с собой.
Сколько бы времени в образе статуи ещё простояла Надежда сказать трудно, но тут появилась Марианна и весело щебетала
