Я винила всю иерархическую цепочку: от капитана Аннелиды Дил до отдельных неназваных кораблей в ее ударной группировке. Будь у них крупица чести, они бы свою жизнь положили, чтобы не принять участия в непростительном варварстве.
Когда совершилось это преступление, я находилась в системе, но мой фрегат получил приказ оставаться на позиции вместе с другими судами поддержки – на орбите вокруг большей из двух пелапатарнских лун. Нам оставалось только ужасаться, глядя на возникшие виды горящей планеты и тотальную, неимоверного масштаба смерть.
Я поступила во флот Внешних после гибели родителей. Поступила, желая выйти из тени семьи, особенно прапрабабки. Но уничтожение Пелапатарна изобличало тиранию, а я не могла служить организации, посвятившей себя насилию, – каким бы оправданным или неоправданным, каким бы «благородным» оно ни было. Я ушла в отставку. Сдала медицинский фрегат помощнику и подала заявку в Дом Возврата.
Вставая под их шестнадцатиконечную желтую звезду, под девиз «Жизнь превыше всего», я не сомневалась, что проведу остаток дней с настоящей честью – той честью, что идет от сочувствия и прощения, а не от расчетливой жестокости.
Я пробудилась через два часа, вся разбитая после долгого лежания на жестком, и удивилась, что проспала так долго. Видно, подъем на обрыв дался мне трудней, чем казалось.
– Приветствую. – Голос «Злой Собаки» неожиданно наполнил меня ощущением заброшенности.
Зачем я здесь, на голых камнях, в сотне световых лет от родины? В сотне световых лет от могил родителей и бог знает насколько дальше от замороженного тела единственного любимого мужчины.
– Как спалось? – спросила «Собака».
Протерев глаза, я приподнялась на локтях. Ветер был теплым, но уже не обжигал дыханием печки, как в полдень.
– Как нельзя было и ожидать, – ответила я, садясь; в пояснице что-то хрустнуло, и я сдержала стон. – Ты почему меня не разбудила?
– Подумала, ты не прочь отдохнуть.
Я заморгала от удивления:
– Необычная для тебя забота. Знай я тебя не так хорошо, сказала бы, что ты взрослеешь.
Собрав вещи, я направилась обратно к лестнице. На подходе к ней увидела кучку туристов, выезжающих на край плато на ослах. Они поднимались в самый зной и все раскраснелись, пыхтели под своими широкополыми шляпами. Заметив меня, заулыбались с братским чувством альпинистов, повстречавшихся на горной вершине. Пока они слезали с седел, мы обменялись вежливыми замечаниями о жаре, крутизне подъема и отсутствии перил в опасных местах.
– Вы из Дома Возврата? – спросил один мужчина.
У него были густые усы, и держался он как военный. Я оглядела свое просторное одеяние, гадая, как он узнал. Потом вспомнила о застежке накидки: с рельефной шестнадцатиконечной звездой Дома на бронзовом поле – и потерла ее пальцем.
– Да.
– Мы
