так сказать, её излив.
– Очень смешно. Пошли тогда к истокам. У меня глотка пересохла.
Катон придержал друга за руку, стараясь его вразумить.
– Конечно, надо выпить. Только не напивайся. А то ещё проговоришься.
– Можешь на меня положиться. Я буду трезв, как невинная весталка.
– Это не слишком впечатляющее сравнение, если судить по некоторым сплетням.
Они пересекли площадь и аккуратно обошли мужчину, склонившегося над сточной канавой и продолжавшего извергать из себя выпитое и съеденное. Пройдя через двери внутрь, Катон увидел, что таверна большая и простирается далеко в глубь здания, под жилыми помещениями выше этажом, который опирался на толстые колонны, разделявшие зал. Таверну уже заполняли вечерние посетители, и нагретый воздух здесь был пропитан дымами от коптящих ламп и свечей и кислым, едким запахом дешёвого вина. Пол, вымощенный каменными плитами, был покрыт тонким слоем соломы и опилок. По прикидке Катона, здесь сейчас в большой тесноте скопилось более сотни мужчин и несколько женщин, все столы были заняты, так что некоторые клиенты сидели, просто привалившись к стенам. Здесь собрались небольшими группами закончившие дежурство гвардейцы, а также солдаты из когорт городской караульной стражи. Остальные были гражданские лица.
– Эй! Идите сюда!
Они обернулись на этот призыв и рассмотрели Фусция, жестами призывающего их к себе из угла зала невдалеке от входа. Он сидел у длинного стола с несколькими другими преторианцами. Перед ними стояло несколько кувшинов с вином.
Катон и Макрон пробрались к их столу, и Фусций, уже успевший принять несколько чарок вина, представил их своим товарищам.
– Парни! Тут у нас двое новых ребят, про которых я вам говорил. Ну, может, уже и не ребят, а? – Он обнял вновь прибывших за плечи и задышал в лицо Катону, повернувшись к нему и пьяно улыбаясь. – Вот это – Капитон. А тот – Каллус.
– Калид, – спокойно поправил его Макрон. Он оглядел стол и всех сидевших за ним, кивнул в знак приветствия. Преторианцев было девять, трое выглядели как ветераны, остальные были молоды, с юными лицами, как у Фусция. Большая часть из них, судя по виду, приняла на грудь не меньше, чем Фусций, а вот ветераны держались лучше, явно более устойчивые к вину, и вроде бы сохраняли определённый уровень трезвости.
– Присаживайтесь, – продолжал Фусций, но, посмотрев вокруг, заметил, что свободных скамеек возле этого конца стола нет.
Он повернулся к соседнему столу, за которым сидели трое щуплых юнцов в компании толстой шлюхи, накачивая её вином.
– Встать! – приказал им Фусций. – Слышь, подъём! Мне нужна ваша скамейка!
Один из юнцов оглянулся и буркнул:
– Отвали! Найди себе другую скамью. Эта уже занята.
– Сейчас освободится. Когда преторианец приказывает тебе встать, ты, чтоб тебя разорвало, встаёшь и валишь прочь. Ну, вставай!
–
