Бурр был пожилым ветераном. Судя по количеству шрамов на лице и руках, он немало лет прослужил в легионах, прежде чем его перевели в преторианскую гвардию. Он был почти лыс, если не считать небольшую прядь седых волос. Один глаз он потерял в бою, и пустую глазницу прикрывала кожаная нашлёпка, удерживаемая на месте тонкой кожаной полоской. Он был высокого роста и мощного телосложения. Катон сразу понял, что в своё время это был могучий воин. Правда, сейчас он дослуживал последние годы в гвардии, прежде чем получить отставку с выходным пособием и покинуть армию. Вполне возможно, он сумеет использовать свой переход во всадническое сословие, чтобы получить какой-нибудь административный пост в Риме или в каком-либо другом городе Италии, но, как полагал Катон, скорее всего он предпочтёт компанию старых солдат, а вовсе не бюрократов. И окончит свои дни в какой-нибудь военной колонии, уважаемый всеми, кто знавал его в лучшие времена его военной карьеры, пусть даже теперь он превратился в старого, сгорбленного и болезненного человека.
– Ну, входите, нечего там толпиться в дверях! – резко бросил трибун Бурр.
Катон и Макрон вошли и встали перед ним по стойке «смирно», и трибун осмотрел их критическим взглядом, прежде чем продолжить.
– Ну наконец-то нормальных солдат прислали! Очень вовремя, клянусь богами! А то шлют тут в последнее время всяких городских неженок… Особенно после потерь, которые мы понесли в Британии. Но вы-то, конечно, помните битву при Камулодунуме. Это ж ваш легион выручил всех нас, когда мы влезли в ту ловушку. Боги, эти проклятые кельты оказались жутко хитроумными ублюдками! И дрались здорово, это точно! Лучших преторианцев положили, хотя мы тоже сражались неплохо. Итак, – заключил он, – это просто отлично – заполучить в когорту ещё двоих ветеранов. Хотя, как я вижу, один из вас ещё довольно молод, а? Тебя как зовут?
– Капитон, мой господин.
– Возраст?
– Двадцать пять лет, господин.
– Значит, семь лет на службе.
– Почти восемь, господин. Я вступил в легион, когда мне исполнилось семнадцать.
Бурр нахмурился.
– Но это ж не по правилам! Минимальный возраст – восемнадцать.
– Меня в армию отослал отец, как только решил, что я готов к военной службе. – Катон произнёс это без всякого выражения, поскольку это была легенда прикрытия.
– Гордый он человек, несомненно. Да и ты неплохо себя показал.
– Спасибо, господин.
Бурр перенёс своё внимание на Макрона.
– А как насчёт тебя? Судя по твоему виду, ты из старичков. Сколько лет на службе, Калид?
– Двадцать три, мой господин.
– Клянусь всеми богами, и всё ещё просто легионер? Ты должен был уже быть убит к настоящему времени или получить повышение до центуриона. Ну, по крайней мере, до опциона. Так в чём причина?
Макрон проглотил обиду и ответил прямо, без увёрток:
– Я рядовой, господин, от начала и до конца. Не вижу смысла добиваться
