не пойдет по утреннему холодку возиться в огород…
Этот звон раздражал, и Андрей, подскочив к тумбочке, протянул руку, намереваясь нажать на кнопку или даже разбить часы. Но когда его пальцы оказались сантиметрах в тридцати от будильника, окутывающее кисть пламя рванулось вперед. И, как ни странно, тот отлетел в стену. Да так, словно его ударили, причем с разбега. Только брызнули во все стороны детальки, разлетевшиеся из деформированного корпуса.
«Оплавленные», – убедился Андрей, подобрав одну из них правой рукой, пламя на которой уже потухло, и поднеся к глазам.
На левой руке огонь тоже угасал, по мере того как автомеханик потихоньку успокаивался. Настолько, насколько это вообще возможно в данной ситуации, разумеется. Кольца и пружинки словно прикипели друг к другу, словно над будильником поиздевался ребенок, стащивший у отца паяльник. Их вид, напоминавший поломку в каком-нибудь притащенном в сервис автомобиле, неожиданно настроил Ковальского на деловой лад. Вокруг, похоже, одновременно наступили Армагеддон, Апокалипсис и конец в очередной раз продленного по просьбам трудящихся календаря майя. Это, вне сомнений, был не горячечный бред, а объективная реальность. И ее требовалось принять, чтобы выжить.
«Тут какая же температура нужна была, а? – подумал Ковальский. – Тысячи три градусов? Да нет, при такой вроде бы обычное железо кипит, если правильно запомнил со студенческих лет. А здесь сталь. Качественная, надежная и, наверное, тугоплавкая. Каким же образом я такую температуру сгенерировал?!»
Выйдя из комнаты покойной и притворив за собой дверь, Андрей бессильно опустился на свою кровать, прямо в пепел. Ему было страшно. Тут бы не ему оказаться, а какому-нибудь спецназовцу, прошедшему огонь и воду, а медные трубы прошибающему лбом. Жути добавляли невесть откуда взявшиеся явления явно сверхъестественной природы. Которые не оставили на нем ожогов, но превратили тихую мирную старушку в обугленный труп.
Неожиданно раздался противный скрежет, и на пол упала чья-то тень. Андрей, вздрогнув, повернулся к окну. За окном стоял на задних лапах какой-то зверь размером с небольшую собаку и, растопырив передние конечности, царапал стекло. Он напоминал гибрид суриката с бесхвостой крысой, вымазавшейся темно-бурой краской. Если бы не вытянутая голова с пучками толстенных усов-вибрисс, злобные желтые глазки и свалявшаяся комками шерсть, его можно было бы даже признать симпатичным. И счесть экзотическим зверьком, сбежавшим от хозяев. Вот только Андрей не слыхал, чтобы кто-то из сельчан покупал себе зверюшек родом из Африки или Южной Америки. А значит, происхождение у приникшего к окну монстрика такое же, как у дракона. Следовательно, априори ничего хорошего в себе не несет. А вдруг дом сейчас берут в окружение еще два десятка его собратьев? А может, они плюются кислотой или хватают добычу выстреливающим на несколько метров языком… Или это из другой оперы?
– Кыш отсюда!
Андрей вскочил с кровати и замахнулся на зверька, продолжавшего
