– нужно было заняться укушенной рукой. Плюнув вслед подранку, удравшему в неизвестном направлении, Андрей направился в подвал, где бабушка хранила лекарства.
Лампочка там упорно не желала загораться, игнорируя щелчки выключателя. Андрей вернулся и взял фонарик. Но он почему-то тоже не работал, хотя батарейки в нем были совсем новые. Ковальский пошарил в буфете, нашел свечку и зажег ее от воспламенившегося пальца. В свете дрожащего пламени вновь спустился по лестнице и отыскал на полке аптечку.
Однако стоило Андрею взяться за нее, как пластиковая коробка развалилась на влажные липкие куски. Они упали на полку и растеклись дурно пахнущей кашицей с немногочисленными твердыми вкраплениями.
– Проклятие! Да что же тут происходит?!
Никто Андрею не ответил. Только по пальцам скатилась капля воска, по всем законам природы обязанная быть горячей. Но, по ощущениям Андрея, она была комнатной температуры. Чертыхнувшись, Ковальский, уже понимая, что ему преподнесен новый неприятный сюрприз, склонился над остатками аптечки. В нос ударили неприятные запахи. Он начал перебирать лекарства, пытаясь отыскать хоть что-то уцелевшее. Блистеры с таблетками и капсулками стали мягкими и хрупкими как старая бумага. Где-то они порвались, где-то остались более-менее целыми… В тех местах, где их не проело внезапно ставшее очень едким содержимое. Вытекшие из упаковок препараты по большей части стали жидкими, хотя встречались и отдельные крупицы, блестевшие, как отполированная каменная крошка. Это подозрительное месиво явно обладало свойствами слабой кислоты – лежавшие в коробке бинты и вата почернели, а пальцы, погруженные в него, ощутимо щипало. Уцелели только старый градусник, чей корпус, в отличие от новомодных собратьев, был не пластиковым, а стеклянным, и пузырьки с зеленкой и йодом. Правда, зеленка теперь переливалась всеми цветами радуги и не вызывала ни малейшего доверия. Йод остался коричневым, но Андрей все равно не рискнул им воспользоваться и положил в карман. Прочие же препараты, по его мнению, были безнадежно испорчены.
Покинув подвал, Ковальский ограничился тем, что промыл рану с хозяйственным мылом и обмотал руку куском старой майки, смоченным найденной в буфете водкой. Водкой бабушка расплачивалась с деревенскими мужиками за выполнение разных работ вроде рубки дров или копания картошки. Приняв двести грамм, чтобы хоть немного расслабиться, Андрей уставился в окно, с какой-то обреченной отстраненностью наблюдая за тем, как соседи выгребают остатки водителя из сгоревшего трактора. Несколько раз прогремели новые близкие взрывы.
– Тетя Аглая! Андрей! – в дверь дома, запертую все на тот же засов, громко застучали. Судя по голосу, это был Евгений Клюев, приятель детства. – Да откройте же вы!
– Сейчас! – откликнулся автомеханик, быстро направляясь к двери.
В голосе Евгения слышалась паника, и у Андрея мелькнула мысль о драконе, который гонится за Клюевым.
