с ней к Ларисе.
– Ловко вы его.
– Вырвалось как-то само собой. – Лариса холодная женщина, ее не трясло, она не волновалась, она оценила свой поступок и как всегда не в свою пользу. – Пустила в дом и избила…
– Так уж и избили… Это вам от него. Конфеты желейные. Так себе! Один мармелад.
Павел демонстративно разорвал целлофановую упаковку, радуясь чему-то своему. Повернул лицо в сторону незашторенного зимнего окна.
Пусть смотрящие с балконов мужчины видят и завидуют, если конечно смотрят.
– Чему вы улыбаетесь? – спросила Лариса.
– Странный день, странные события… Меня в квартире оставили. Зачем? Вдруг я тоже такой.
Женщина, подумав, покачала головой:
– Вы лампочку в подъезде вкрутили. Светло стало. Вы не такой.
– Спасибо. Вы приглашали его?
– Я? Нет. Мама беспокоится за мое будущее.
– Без вашего согласия?
– Я с ней всегда согласна, – произнесла Лариса и, видя недоумение гостя, продолжила: – Иногда вид делаю.
– Строгая?
– Я для нее девочка для битья.
Павел помолчал для приличия. Говорить на развернувшуюся тему не хотелось, хозяйке тоже.
– Пойду я. Если что, стучите в стенку, и задвигайте шторы, пожалуйста.
Лариса кивнула и послушно закрыла окно шторами.
Выходит, на Павла не подействовала магия женского присутствия, не возымели действия над ним те флюиды, которые толкнули выдворенного гостя на необдуманный поступок. Возможно, что они исчезли, как и все женские фантазии.
Глава четвертая
Респектабельный мужчина на первом балконе стал мерзнуть. Смотреть нечего. Задвинули штору в окне напротив. Второй мужчина не вернулся в квартиру. Выходит, разборок не будет. Как она его! Респектабельный мужчина даже не понял сначала, чего это мужик с пакетом прогнулся, и засмеялся, когда до него дошло. Мужчина в темноте улыбался своим мыслям. Молодость, молодость! Подобное возможно только в это время.
Мужчина с первого балкона – хирург-онколог. Пятьдесят восемь лет для дам. На самом деле шестьдесят два. Полный, лысый по собственному желанию. С мясистым носом, полными губами, густыми бровями. Щеки просвечивают сосудистыми сине-красными звездочками. В ухе серьга, гвоздик с брильянтом, чтобы не сглазили. Больной человек невольно переводит глаза на поблескивающий гвоздик, а не сосредотачивает свое пристальное внимание на враче. Какие глаза у онкологических больных – догадаться нетрудно. А врач не Бог. Одинок хирург, а женат был всегда и часто. Все отношения с женщинами спешил узаконить, чтобы дать каждой уверенность в его любви. Те верили и первое время довольно хорошо себя чувствовали в его комфортных квартирах и домах. Хирург знал толк в уюте. Каждый раз новое гнездо блистало лучшими отделочными материалами и превосходным
