дочь зло взглянула исподлобья. Кровоток в перетянутых телефонным проводом руках нарушился, они посинели.
– Портить имущество нехорошо, – пискнула мать и как-то сразу обмякла. Как будто воздух вышел из воздушного шарика. Сморщилась, скукожилась и сошла на нет. Страх мамы был так велик, что раздавил скорлупку, под которой пряталась маленькая и уже старенькая, ставшая ненужной мужчинам женщина, которая посредством дочери продолжала воздействовать на них.
Дочь смотрела на нее ненавидящим взглядом, она чувствовала в себе великую силу против матери, не свойственную дочерям и редко встречающуюся в природе. Мать закрыла глаза, потому как не было сил что-либо, как обычно, приказывать.
Негромкий стук в смежную стену между двумя квартирами прогремел, как выстрел. Словно пуля попала в голову Ларисы, и из раны стала вытекать лютая ненависть к женскому существу, сидящему на диване. Вниз-вниз по горлу, по груди и животу. В освободившемся пространстве ожило воспоминание о вспыхнувшей лампочке в общественном подъезде. Стало светло. Лариса оглядела свои синие вспухшие руки, в них нестерпимо пульсировала кровь. Взгляд опустился ниже. А вот и большие коровьи ноги.
– Ну что мне их отрезать, что ли, чтобы ты меня любила?
Крик пронзил старушку с мертвенно-бледным лицом. Она дернулась всем телом к дочери. Та шарахнулась от нее и упала на пол. Тяжело упала, как подобает корове. Уперлась руками в пол, запрокинула голову и завыла:
– Уходи… Уходи…
Глава пятая
Лариса лежала на полу долго, вспоминала в мельчайших подробностях, что было сказано ею и сделано. Мокрая щека прилипла к полу, глаза распухли от слез, зубы крепко стиснуты.
«Вставай, корова», – мысленно сказала себе и испугалась привычного оскорбления.
Недавняя дикая сцена снова пронеслась в голове, что отозвалось болью за грудиной. Негромкий стук в стену обрадовал молодую женщину. Тут же постучала в ответ. Через минуту стук повторился за ее дверью. Сосед оторопел при виде распухшего лица женщины.
– Что? – возмутилась Лариса.
– Это я должен спросить.
Лариса посмотрела на себя в волшебное мамино зеркало.
– Уходи, – коротко бросила соседу, которого уже не было в дверном проеме.
– И не подумаю, – раздался из комнаты голос Павла, уже сидящего на диване ровно на том месте, где недавно сидела мама Ларисы.
– Я плохо выгляжу и плохо себя чувствую, – промямлило женское чучело.
– В связи с чем?
– С мамой поругалась.
– Маме нажаловался вчерашний непрошеный гость?
– Это длинная история, и в ней вся моя жизнь.
– Начало трогательное. Только не след с родителями ругаться, все равно мириться придется.
Ужас обуял при этих словах соседа Ларису. Именно сейчас перемирие виделось последствием ядерного взрыва.
– А ты мирился?
– Сто раз!
– Как? – Желание узнать было настолько велико, что молодая
