пружины, но замок двери был открыт, хороший знак. Если бы Саныч ушёл в тайгу, то прихожая и сама дверь в дом обязательно были бы закрыты. Он знал об этом, пришлось бы сидеть ждать хозяев, или дозвониться до Данилы и ехать назад, даже не попив чайку, не отогревшись у печки.
– Саныч! – крикнул в приоткрытую дверь Илья и открыл дверь на – распашку, готовым переступить порог.
То, что предстало перед Ильёй, он бы не смог сразу объяснить, так как даже не понял, что это. Внутри дом представлял из себя одну большую комнату, задняя часть которого перегораживалась простынкой там, где находились спальные места. При входе справа стояла кирпичная печка с чугунной плитой, прямо посередине деревянный стол со стульями по бокам. Слева что-то вроде места для кухни, где стоял узкий длинный стол, сколоченный из двух досок для разделки, нарезки, раковина с ведром снизу, чтобы сполоснуть посуду или помыть руки. На стене висели котелки, сковородки, имелись полочки под крупу, специи, всякую мелочь. Все это находилось на полу в полном хаосе, стоял лишь стол посередине, остальное: стулья, разделочный стол, кухонная утварь – валялись на половых досках, которые были в брызгах, разводах, потёках крови. Складывалось ощущение, что Саныч решил прямо дома зарезать свинью, а та, воспротивившись этому, убегая от убивицы, раскидала, разбросала все что можно в узком для неё помещении. Крови было очень много, и вызывало не шуточное беспокойство.
– Саныч!? – зайдя в помещение полностью, испуганно спросил Илья.
На столе, который единственный остался стоять на своих ножках на дощатом полу, лежала окровавленная скомканная шкура. Обойдя упавший стул, Илья замер в страхе, шкурой оказались две собачьи головы с ошмётками шкур вместо шеи.
– Че за чёрт! – уже не на шутку растерянно произнёс Илья и огляделся вокруг.
Простынь, что закрывала два топчана, на которых спали хозяева дома, с одной стороны была оторвана, и провисала, открывая небольшой участок спального места. От больших двух окон, расположенных с двух сторон дома, освещение было отличным, Илья ясно увидел окровавленную руку, остальное тело закрывала простынь. Быстро направившись к топчанам с холодеющим от ужаса сердцем, он отдёрнул простынь, тут же отпрыгнул назад от увиденного.
Распознать человека в этом кровавом фарше было затруднительно, кто-то, скорей всего хищник, превратил тело несомненно человека – видны части свитера, штанов – в неузнаваемый комок мяса, костей и одежды. От человека различимым осталась лишь кисть руки, что Илья увидел из-за простынки и ступни, обутые в охотничьи унты. Карабин, лежащий на полу был искорёжен, словно кто-то на спор пытался завязать его в узел.
Сняв ружьё с плеча, Илья насторожился: кровь была совсем свежей и не успела свернуться, попятился бочком к выходу, поглядывая на пол, чтобы не споткнуться об разбросанные стулья вокруг. Уже ближе к двери на полу увидел чёткий, не размазанный
