и с надеждой смотрел на «президента».
– Опасная жена у тебя, Андрей Федорович, очень опасная. С такой женой—ого—го! У меня моя Марунька такая клуша: чтобы я ни сказал, – со всем соглашается. Я тут ей на днях говорю: сходи в парикмахерскую, пусть тебе побреют голову, а то волосы у тебя слишком жидкие, может, пойдет щетина, давай испробуй, а? Так что бы вы думали? она на следующий же день побежала в парикмахерскую и теперь только с повязанной головой ходит. Я ее даже сюда на этот сабантуй пригласить не смог.
– Она у вас дура? – спросила Ася.
– Приблизительно.
– Я тоже дура, – загадочно произнесла Ася.
– Нет, вы – просто умница. Я впервые встречаю такую женщину. Если б у меня была такая жена, – я бы ее на руках носил. Послушай, Андрей Федорович, давай поменяемся, а? Получишь миллион долларов в придачу, – сквозь смех предложил Дискалюк.
– Вы так богаты, что хотите меня купить? Но друг Ленина Горький писал: человек – это звучит гордо, это великолепно. Я с этим согласна, и я не продаюсь.
– Асенька, милая, но ты Дмитрию Алексеевичу не перечь, они этого не любят. Они просто шутят, а ты воспринимаешь всерьез. Это хорошая шутка… миллион долларов… да с такими деньгами можно весь район купить. Вы и вправду, решили пошутить?
– В каждой шутке есть доля правды, ты что—не знаешь? – спросил Дискалюк.
– Нас этому не учили.
– А чему тебя учили?
– Марксизму—ленинизму, а теперь он издох, или, как говорится, дал дуба.
– Ну, хорошо, – сказал Дмитрий Алексеевич. – Я пью за нашу встречу. Впрочем, вы мне нужны. Не подумайте что—нибудь плохое, мне нужен человек, который бы поехал в Испанию, посмотрел дом. У меня там магазин. Дает он прибыль, или работает с убытком, вам придется определить. Я жду вас завтра к десяти утра.
В это время выступил конферансье. Он объявил, что сейчас силами творческих коллективов Руховщины будет дан маленький концерт. Все повернули головы к сцене. Первым выступил детский хор и исполнил песню о президенте Руховщины.
Дмитрий Алексеевич,
Вы наш президент.
Мы ребята—октябрята
Преподносим вам презент.
Каждый из нас – личность,
Не хмырь, не злюка,
Потому что под присмотром
Пана Дискалюка.
До седьмого пота
Будущего ради
Мы трудиться будем
На вас, пане, глядя.
Ой, ля—ля, ой, ля—ля,
Только на вас глядя.
16
Раздались аплодисменты. Смущенный Дискалюк встал во весь рост, трижды наклонил голову в знак благодарности, потом извлек из внутреннего кармана пиджака пачку гривен и, обращаясь к руководителю ансамбля, сказал:
– Раздайте ребятам по сотне
