style="font-size:15px;"> – А ты посмотри.
Костер шумел перед ними. Он был живой, красивый, яркий, горячий. Он светил и обогревал. Пламя не было высоким, языки тихие, оранжевые с синевой, жаркие. Костер… А в костре были драгоценные камни. Нет, это было ярче драгоценных камней. Ярче и драгоценнее, что ли… По ним прыгали маленькие змейки. Саламандры – юркие, прыгучие, то одной гранью блеснут, то другой, то выпрыгнут искрою яркой, то опрокинутся, развалятся, разворошат огненное костровое нутро…
– Понял теперь?
– Да-а… – протянул Аламгир. – Да-а… А кто же должен бросить тебя в пламя, Непонятный? Бог, что ли? Ведь все в воле Аллаха.
– Может и бог. Но который? Я знаю многих. И живых, и мертвых, и забытых, и тех, кому еще молятся, – разных.
Аламгир попытался что-то возразить, но Непонятный будто не расслышал.
– Я много жил на этом свете, я много ходил, много видел. Я видел, как рождается облако в горах. Я поднимался выше облаков. Ничего там нет – никакого бога, и облака – это просто туман, а никакая не твердь небесная. Может быть, поэтому и лежим мы все верблюжьим дерьмом у дороги, и никогда нам не загореться. Нет, по-моему, никакого бога нет… А если и есть, то это не Бог.
Аламгир наклонился к Непонятному.
– Знаешь, Непонятный, я иногда тоже так думаю. В Бухаре на базаре я видел… – Аламгир зашептал, зашептал что-то Непонятному в ухо, очень тихо. – …И все! Вернее – и ничего! Да! Вот поэтому мне иногда так хочется просто встать и крикнуть, что бога нет, так хочется! Но я боюсь, а вдруг он услышит.
– А ты попробуй. Попробуй, я же не боюсь сказать, что Бога нет. Вот видишь, и сейчас сказал. И еще могу повторить если хочешь… Ну, а ты?
Аламгир перевел дух, еще раз вдохнул, выдохнул, почесал под поясницей. Встал.
– Бога нет… Бога. Нет… БОГА НЕТ! Нет Бога! – Аламгир уже кричал, подпрыгивая и прижимая к груди кулаки. – Нет Бога!.. кроме Аллаха… и Магомет пророк его… – Аламгир замер, его плечи поникли, – Фу-у… нет, я не могу. Не могу… – Аламгир тихо опустился на землю. – Уф…
Непонятный улыбался.
На утро их убили. Обоих.
Только бешеные волки могли напасть на караван в одном переходе от города. И они напали. Караванщики еще продирали глаза, Аламгир, поорав на них для порядка, отошел отлить, Непонятный был где-то рядом. Визжащие всадники появились ниоткуда и пронеслись сквозь лагерь единым вихрем. Защититься никто не успел. Лишь Большуга умудрился ссадить одного своим корявым тесаком, прежде чем ему раскроили череп.
Аламгир стоял в стороне – его не убили сразу. Он бросился бежать, ему накинули петлю на шею и приволокли в лагерь. Откуда-то появился Непонятный. Руки его были свободны, он держал посох.
Аламгир попытался петь обычную песню:
– Как вы смеете!.. Вас накажут!.. Король Балдуин!.. Султан Саллах-ад-Дин!.. Я великий посол! Аламгир Газебо!.. – Бедный Аламгир очень старался. Он так старался, что бандиты отвлеклись от тюков с товаром и подтянулись к нему. Кто-то
