некого… Так что ты станешь на время нашими глазами и ушами. К тому же в этом регионе уже давно никого из нашего управления не было, а местные власти должны почувствовать, что мы все видим, все контролируем, не пускаем дела на самотек и во всем хотим разобраться лично.
– Я все понял. Когда вылетать?
– Завтра утром.
– С билетами я должен…
– Здесь тебе не стоит беспокоиться, – быстро произнес начальник управления. – Я уже договорился, полетишь на самолете МЧС, как раз завтра они вылетают на Камчатку. Отправишься вместе с начальником регионального МЧС генерал-майором Шашковым. Я его знаю лично. Весьма толковый человек.
После разговора с начальником Следственного управления Покровский вернулся домой в пустую квартиру. В тоскливом одиночестве стал смотреть телевизор, где пара десятков паяцев пытались его развеселить. Однако смешно ему не было. Афанасий выключил телевизор и лет спать – завтра ожидается трудный день. Часы показывали половину второго ночи, Анны все еще не было.
Она появилась около пяти часов утра: не включая света, прошла в комнату, почти неслышно разделась и легла рядом, обжигая его своим теплом. От Анны пахло чужим домом, в нос ударил запах мужского незнакомого одеколона, утомленная грубоватыми ласками, она выглядела усталой.
Сон был тяжелый. Можно сказать, что Покровский почти не спал, лишь забывался на какую-то минуту-другую, чтобы потом вновь пялиться в потолок и прислушиваться к дыханию женщины, которую уже давно не любил и которая также его не любила, оставалось удивляться тому, что же их связывало и держало под одной крышей.
Отключив будильник, Афанасий поднялся и стал одеваться.
– Ты мне ничего не хочешь сказать? – спросила Анна.
– А что ты от меня ждешь? – спросил Покровский, застегивая китель.
– Например, не спросишь, где я провела всю ночь? Или тебе это совершенно не интересно?
– И ты мне расскажешь? – хмыкнул он.
– А может, и расскажу… Ты будешь ревновать?
Анна поднялась с постели, показав главный свой козырь – длинные белые ноги. Вот только в прошедшую ночь они достались кому-то другому.
– Я уезжаю сейчас, мне не о чем с тобой говорить, просто нет на это времени, – затянул Афанасий на шее галстук.
– Ну, ты меня прости… Прости! – поднялась Анна. Через прозрачную голубоватую ткань рубашки он видел ее крепкое тренированное тело. – Неужели ты не хочешь обнять свою девочку, поцеловать ее, как было раньше… Хочешь, я позвоню отцу, твою командировку отменят, и мы с тобой полетим на Гавайи, как планировали.
– У меня работа, – негромко напомнил Покровский. – Я должен ее выполнить.
– Прости меня, я опять не то говорю. Мой папа тут ни при чем… Я плохая девочка, развратная, нехорошая. Я сделала ошибку, но ты должен быть великодушным, ты же такой сильный!
– Аня, –
