я. Поверьте, я была искренна, признаваясь, что ценю ваше творчество. Изучала его в колледже.
– Ну вот, теперь заставляете чувствовать себя стариком.
– Ничуть, – возражаю я. – Вы ведь начали писать еще подростком.
Он бросает быстрый взгляд.
– Оказывается, вы не шутили, когда сказали, что изучали мои работы.
– Основная специальность по диплому – искусствоведение.
– А чем занимаетесь сейчас?
Ощущаю неприятное жжение в груди.
– Преподаю в школе.
– Изобразительное искусство?
– Нет, английский язык в старших классах.
– В таком случае почему в колледже выбор пал на искусствоведение?
– Потому что люблю искусство.
– И при этом остаетесь учительницей английского?
– А чем плохо оставаться учительницей английского? – Спрятать настороженность не удается.
Он останавливается и поворачивается лицом.
– Абсолютно ничего плохого в этом занятии нет, вот только не уверен, что вы хотите делать то, что делаете.
– А вы не знаете меня настолько хорошо, чтобы позволять себе подобные утверждения. Точнее, совсем меня не знаете.
– Достаточно того, что отлично понимаю интерес и волнение в ваших глазах там, в галерее.
– Не отрицаю. – Внезапный порыв ветра заставляет вздрогнуть. Вот еще психоаналитик нашелся! Не хочу, чтобы меня изучали. Этот человек слишком многое видит. – Пойдемте.
Он стряхивает с себя пиджак и, прежде чем успеваю сообразить, что происходит, накидывает мне на плечи. Теперь мужественный запах окружает со всех сторон. Стою в блейзере Криса Мерита и снова внезапно теряю дар речи. Он придерживает руками лацканы и смотрит сверху вниз. Замечаю, что правая рука сплошь покрыта яркой татуировкой. Еще никогда я не стояла рядом с мужчиной, избравшим столь экстравагантный способ самоутверждения. Не ожидала, что изображения на теле могут привлечь мое внимание, и в ту же минуту предательски спрашиваю себя, в каких еще местах может обнаружиться татуировка.
– Видел, как вы разговаривали с Марком, – говорит Крис. – Что-то купили?
– С удовольствием купила бы, – фыркаю я, и неблагородный звук, вырвавшийся вполне естественно, заставляет трезво взглянуть на обстоятельства. Мы с этим мужчиной принадлежим разным мирам. Он – воплощение мечты, ставшей явью, а моя мечта так и не сбылась. – Сомневаюсь, что могу позволить себе даже самую маленькую вашу кисточку, не говоря уже о целой картине.
Он прищуривается.
– Нельзя лишать себя того, что привлекает и интригует. – Голос Мерита похож на шершавую наждачную бумагу, но мои воспаленные нервы почему-то воспринимают его как бархат.
Внезапно возникает сомнение: об искусстве ли идет речь? В горле мгновенно пересыхает. С трудом сглатываю и, хотя вовсе не уверена, что приняла окончательное
