style="font-size:15px;"> – Трезвый я! – обиделся Ивашкин. – Уже двое суток здесь стоим, а я ещё и города не видел. Ну, не с кем идти, не с кем! Одни уже на берегу, другие при деле. Я и так еле отпросился у боцмана. Да и потом…
– Договаривай по чистой, чего ни есть, совести! – первый помощник поднял белёсые ресницы.
– Вы – человек высокой культуры! – выпалил Ивашкин, и первый помощник вздрогнул, ибо за всю жизнь никому в голову не пришло так его обозвать. – Имею мечту – хочу посетить музей Колумба, в доме, где он останавливался на пути в Америку.
– Это – какого Колумба? – заинтересовался культурный человек.
– По имени Христофор, – пояснил Ивашкин. – В Лас-Пальмасе вообще много интересного.
– Я здесь в раз пятый здесь раз, – засомневался первый помощник, – и не про какой Колумба, такой музей Христофора, не слыхал.
Ещё бы! – подумал Ивашкин. – Ты же, наставник наш хренов, дальше дешёвых припортовых лавок не лазаешь!
Однако вслух подтвердил, что музей имеется, и даже назвал адрес.
– Откуда взял узнал? – насторожился первый помощник.
– А вот! – Ивашкин вытащил из-за пазухи сложенный план. – Ребята принесли, – и, разложив большой лист на столе, ткнул пальцем в обсуждаемый объект.
Первый помощник надел очки и стал водить пальцем по глянцевой поверхности.
– А мы где есть стоим? – поинтересовался он.
– Да вот же! – Ивашкин ткнул пальцем. – Пирс де ла Лус.
– А где Колумба твоего музей Христофора?
– Вот здесь, – показал Ивашкин, – нужно доехать до площади Санта-Анна.
– Ох и далеко поселился, – почесался первый помощник. – Ненормальный ты всё же в умственном понятии. Которые нормальные, распространяются доступно средствам и ценам. Культурный аксепт понятно привлекать нужно, – спохватился он, – а не только, чтобы скупать мешками согласно легально полученной валюты и таможенных норм нарушать в составе организованной группы! Так? – повернулся он в сторону человека, равнодушно слушавшего беседу.
Человеку этому было лет тридцать пять, на судне он объявился перед самым отходом и был вписан в судовую роль как дублёр старпома. Команде же объяснили, что готовят его в первые помощники и в рейсе он будет помогать замполиту, набираясь идеологической сноровки. Экипаж отнёсся к этому известию равнодушно, все понимали, что пришелец ни черта делать не будет. Хорошо, если не станет оживлять политико-воспитательную работу, хватит и одного комиссара – «Капитал» ему в задницу!
Дублёр оказался человеком безобидным: дал понять, что в морских делах мало что смыслит, свой пассажирский статус воспринял без обид, никому не надоедал. Говорил мало, больше слушал, общался в основном с первым помощником. В Лас-Пальмасе, однако, Дублёр оживился, часто отправлялся в город в компании замполита или с представителем советской
