глаза, что он застыл на поляне, медленно переваривая информацию… Потом он увидел женщину.
– Мама, поймай меня! Мамочка! Мама!
Повернув голову в сторону, он увидел, что девочка на поляне была ни одна.
Женщина стояла в кустах, и зеленые ветки касались ее одежды. Потом, услышав голос девочки, она вышла на поляну. Не нужно было двух взглядов, чтобы определить: перед ним мать и дочь. Девочка была похожа на женщину как две капли воды, только красота женщины была немного суше и строже. Она бесспорно была красива: высокая, статная женщина лет тридцати, с красивой, как у статуи, фигурой и налитой грудью. У нее были прямые, длинные волосы того же золотистого оттенка, как у девочки, только немного темней. Распущенные, они падали на плечи и спускались за спину. Выразительные глаза женщины внимательно следили за девочкой, в них отражались огромная любовь и глубокая нежность – глубокая, как бесконечное небо над ними. В этой сцене было что-то очень интимное, по особому трогательное. Вся душа этой женщины заключалась в ее дочери, и на какой-то момент он залюбовался этим неприкрытым обожанием, первобытным, немного похожим на бешеную силу дикого зверя, на ту ярость, с которой хищницы в кровавой схватке защищают своих детенышей. Это было и прекрасно, и немного пугало – и неизвестно, чего было больше: печали, тревоги или чарующей красоты.
Потом он заметил одежду женщины. Ее одежда выглядела так же странно, как и одежда ребенка. Белая блузка с широкими рукавами. Длинная (до земли) юбка из той же грубой ткани желтоватого оттенка (домотканая шерсть? Холст?). Одежда выглядела не просто бедной или нелепой, она выглядела странной. Он много путешествовал и много видел, но такого ему не доводилось видеть никогда.
– Мамочка, поймай меня! Мамочка! Мама!
Женщина подхватила девочку на лету, подняла высоко в воздух. Они закружились по поляне. Они все кружились и кружились, девочка заливалась счастливым смехом, на лице женщины было написано неприкрытое счастье…. На какое-то мгновение они словно стали одним целым, и от красоты этой сцены у него перехватило дух.
Женщина опустила девочку на землю:
– Нам пора уходить.
– Мамочка, ну пожалуйста! Еще немножко!
– Нам пора. Ты же знаешь…. – и внезапно лицо женщины стало грустным, обозначив горькую морщинку у рта. Девочка доверчиво протянула ей ладошку. Женщина взяла ребенка за руку, и обе пошли по направлению к кустам. Возле одного из кустов они остановились. Женщина сорвала лист, показала его девочке, и что-то тихо-тихо сказала. Ребенок слушал очень внимательно. Тогда женщина принялась срывать с куста листья, более темного оттенка, чем остальные, проводя по каждому своими тонкими белыми пальцами.
Он сделал шаг вперед и крикнул(более громко, чем сам хотел):
– Эй, подождите! Послушайте! Подождите меня!
Вздрогнув всем телом (женщина даже не повернула в его сторону головы) девочка вдруг стремительно
