быть всегда рядом с ней, покинул ее. И теперь она осталась во Вселенной совершенно одна – пустая и истерзанная как снаружи, так и внутри. Горе переросло в безразличие, тупое упрямство, не дающее сдаться, теперь она чувствовала себя бурлаком, тянущим судно из последних сил, и лишь натяжение веревки, на которой она повисала, отклоняясь вперед, не давало упасть.
– Вот мы и встретились, – однажды прозвучал за спиной Ведьмы низкий голос.
Она знала, что рано или поздно это произойдет, готовилась к этому. Но все равно низкий бархатистый и обволакивающий голос застал ее врасплох, заставил вздрогнуть и сжаться. Она обернулась.
Перед ней высились пять фигур, закутанных в плащи и козьи шкуры. Она узнала того, кто говорил, – Главнокомандующий Маг, тот, который преследовал ее и в прошлый раз.
– А вы подросли. Смотрю, отъелись за сотню лет, – язвительно ответила Ведьма, окинув взглядом врагов и намечая путь побега.
– Тебе не сбежать на этот раз. Тех оплошностей, что мы допускали прежде, не будет. Мы изучили тебя и твои способности, у тебя больше нет помощников и союзников в этом мире.
Эти слова не затронули ее, ведь она знала, что он лжет, и знала, что где-то рядом, пусть она их и не видит, остаются Шут и вновь обретенный Бог.
Маг, заметив, что Ведьма не верит ему и что ее стойкость и душевная непоколебимость все так же сильны, усмехнулся:
– Шут твой мертв. И Бог тоже.
– Это неправда… – тихо и неуверенно попыталась возразить она. Ее вера пошатнулась, слова Мага звучали слишком убедительно, он выглядел слишком уверенным, пусть даже ее и обвивал чуть видимый флюид его власти. Да и чем еще можно было объяснить внезапное исчезновение друзей из ее жизни? Ведьма и сама рисовала себе такой вариант, но боялась поверить в него.
– Шут не бессмертен, и Бог, как оказалось, тоже. Я лично лишил их жизни, пронзив их сердца вот этим самым клинком, с помощью которого я сделаю с тобой то же самое, – он достал из ножен свой необычный меч, сверкнувший в последних лучах солнца, закрываемого луной. В руках воинов, стоявших чуть поодаль, заблестели тонкие лезвия ятаганов – этого коварного, легкого и неуловимого оружия.
«Затмение, – мелькнуло в голове Ведьмы. – Не будь я Ведьмой, если бы не могла пользоваться Луной так же, как это делает Колдун. Не будь я Ведьмой, если бы мне не были подвластны обе силы – Солнца и Луны. В этом и мое отличие от легионеров, которые способны действовать только под покровительством Луны».
Два Солнца этой планеты были закрыты двумя Лунами. И преломляющееся время исказило ход событий, заменив свет тьмой, в среде которой и пришлось действовать Ведьме. Она надеялась, что когда-нибудь ее внутреннее Солнце снова взойдет, но она в тот же миг отбросила эту мысль. Сейчас не было места размышлениям, сожалениям и жалости к врагам. Ей предстояла война, правила которой навязывала Тьма. И она приняла эти правила: отчаяние, достигшее невероятнейших высот, диктовало
