зеленый чай со сливками, он прекрасно помнит мой вкус. Я беру чашку в руки, на мгновение мне хочется плеснуть кипятком ему в лицо. Он садится в кресло напротив меня:
– Надеюсь, ты не станешь отчитывать или уговаривать. Я уже все решил, – негромко предупреждает он.
Я киваю головой, я слишком хорошо его знаю, если он что-то решил, он уже не передумает. Антон начинает вдохновленно рассказывать мне о Москве, об университете, в котором он будет учиться, о квартире, которую снял недалеко от учебы, о свободе, которую он обретет, я киваю головой. Его мир раскрашен яркими красками, как и полагается мальчику из обеспеченной семьи, преград не существует, есть только его желание и океан возможностей, раскинувшийся у его ног, стоит лишь только протянуть руку. Я усмехаюсь, жизнь вообще становится невероятно проста, если у тебя есть деньги.
Он уходит на кухню готовить чай, я перевожу взгляд на его девушку, она сидит в стороне, неловко обняв себя за колени, как сломанная кукла, ее ноги невероятно худые и длинные, я не помню, чтобы он рассказывал о ней, значит, они встречаются совсем недавно.
– Ты тоже поедешь? Чемодан уже собрала? – спрашиваю я ее, он нервно дергает плечом.
– Я не поеду, нет, у меня же здесь мама. И университет… – тихо оправдывается она. На самом деле мы обе понимаем, что он просто не позвал ее с собой, Антон невероятно быстро влюбляется и также быстро остывает, часто он напоминает мне капризного избалованного ребенка, бросающего наскучившую ему игрушку. Она искоса рассматривает меня:
– А ты же его подруга детства? Он рассказывал о тебе…
Я жму плечами:
– Можно сказать и так. На самом деле мы спим с ним периодически. Хотя он периодически спит со всеми своими бывшими. И с тобой он тоже будет спать, когда будет приезжать из Москвы.
Она поднимает на меня совершенно ошалевшие глаза, она совсем маленькая и глупенькая, она вскакивает и убегает в слезах, неудивительно, что Антону она так быстро надоела. Мне нисколько не жаль ее, на войне как на войне. Когда Антон возвращается он несколько секунд смотрит на ее пустое кресло и с улыбкой оборачивается ко мне:
– Я так и знал, что ты постараешься избавиться от Лизы…Тебе не стыдно?
Я улыбаюсь:
– Ты же знаешь. Ни капельки. О каком стыде вообще может идти речь, если ты самый бесстыжий молодой человек на свете. Не побежишь ее догонять?
Он улыбается и отрицательно качает головой.
– Нет. Мы с ней разные. Она не та, кого я ищу…
Он садится совсем близко ко мне и берет меня за руку, я молча смотрю в его глаза, они у него необыкновенного серого цвета, окруженные темными длинными ресницами. В детстве я дразнила его Белоснежкой из-за его светлой кожи, тонкой и нежной, как лист папиросной бумаги и темных шелковистых волос. Мне становится невероятно горько, но я улыбаюсь:
– Кого же ты ищешь, мой дорогой брат… – произношу я и он выдергивает свою руку из моей. Иногда я называю его
