тихо, я смотрю на пробегающие за окном огоньки городов, они завораживают, сливаются в длинные разноцветные полосы и потом обрываются, когда поезд ныряет в темный сумрак леса.
К утру я совершенно разбита, я бреду куда-то вместе с гудящей толпой и она выносит меня из огромного здания вокзала в шумный город, вокруг меня целый океан людей, он несет меня вперед и я, не имея сил противостоять потоку послушно следую ему. Я беру такси, хотя цена, конечно, заоблачная, сейчас у меня нет сил разбираться с путанными ветками метро.
Такси долго петляет по огромному городу, но я даже не смотрю в окно, Москва совершенно не интересует меня, меня интересует только Антон. Я сама не понимаю, как стала настолько одержима им. Я уже не разбираю, любовь это или странная зависимость, но мне это совершенно не важно. Я поднимаюсь на шестой этаж, механически звоню в звонок. Мне никто не открывает, я сетую на себя, что не позвонила своей соседке заранее, у которой я буду снимать комнату. Наконец я слышу за дверью топот ног, дверь мне открывает полуодетая растрепанная девица, она подслеповато щюрится:
– А, это ты, что ли? – восклицает она и кивает: – заходи…
Я вхожу, и она показывает мне на дверь:
– Вот твоя комната, заходи… приходи на кухню пить чай…
Я осторожно вхожу в маленькую комнатку, моя прежняя была не в пример больше, здесь же комнатка совсем клетушка, в углу стоит древний шкаф, одной ножки у него нет и вместо нее подставлена стопка книг, я приглядываюсь – трудам В.И. Ленина, кажется, нашли новый способ применения. Обои совсем обшарпаны, они настолько старые, что местами на них нельзя разглядеть рисунка, вверху они частично отстали и пожелтели. Комната, как и ее хозяйка, оставляют у меня самое гнетущее впечатление.
Я вхожу в кухню, у раковины стоит здоровенный бугай в одних трусах и жадно пьет воду, я чуть морщусь, терпеть не могу таких. Он выглядит как типичный гопник, черты его лица грубые, словно мать-природа вытесывала их топором. Он крепко сложен, к тому же еще и накачан сверх меры, все его тело покрыто наколками, в нем явно угадывается восточная кровь, он мерзко ухмыляется, глядя на меня. От него жутко таращит перегаром.
Моя соседка, кажется, ее зовут Вика, толкает его с кухни, я слышу, как он одевается в комнате, далее слышатся звуки тисканий и звонкий поцелуй в щеку, наконец, я слышу, как захлопывается входная дверь.
Вика возвращается на кухню, она ужасно худая, даже худее меня, со смешным веснушчатым носом и растрепанными волосами, она молча ставит чайник на плиту, я мельком вижу, что на плите практически намертво застыли капли жира, видимо, ее не мыли пару лет, сама кухня тоже невероятно замызганная. Наверно, с моей мамой случился бы удар, если бы она увидела, где мне придется жить. Но ничего не поделаешь, эта комната стоит совсем недорого, к тому же она совсем рядом с университетом, где теперь я буду учиться.
– Это твой парень? – невпопад спрашиваю я и холодею от мысли, что он иногда будет
