Ноя, о его существовании сообщали многие историки: «Бероэс пишет, что когда Ной после потопа сошел с корабля, то через три года породил сына Ионикуса. Этому Ионикусу халдеи приписывают изобретение наук звездочетства, астрономии и астрологии, великое мужество и пытливый острый ум» (М. Стрыйковский, Хроника,1,2). «После Потопа у Ноя родился сын Манитон. Ной дал ему голени Адама. Он изобрел искуство птицегадания, и сделался отцем Бюританцев» (Мхитар Ереванский, Хронографическая история). Присутствует четвертый сын Ноя и в исламской традиции: «У Нуха – да благословит его Аллах и да приветствует! – «было четыре сына: Сам б. Нух, Хам б. Нух, Иафис б. Нух и Йахтун б. Нух… Но у Йахтуна не было ни детей, ни потомков» (Абд-ал-Хакам, Завоевание Египта, ал-Магриба и ал-Андалуса,1, 7). Итак, Ионикус (Манитон-Йахтун) – это и есть греческий Гиперион, сын Урана и он же Бет-Эль, четвертый сын Урана у Филона Библского. В Сказании об Атрахасисе он фигурирует под именем Бе-Ила, в ирландских преданиях называется Битом, сыном Ноя, а в Эдде – Мимиром. Имя Мимир означает «память» (англ. memory), и отсюда ведут свое происхождение обычаи древних устанавливать памятники – менгиры и бетили, а также обелиски, посвящавшиеся Солнцу (т. е. Гипериону). Принадлежавший скандинавскому Мимиру источник мудрости у эллинов назывался источником Мнемозины («памяти»), дочери Урана.
Кроме того, если довериться сообщениям Младшей Эдды, то Один положил начало изуверской практики изготовления терафимов, упомянутых в библейском рассказе о Лаване, тесте Иакова: «Один взял голову Мимира и натер ее травами, предотвращающими гниение, и произнес над ней заклинание, и придал ей такую силу, что она говорила с ним и открывала ему многие тайны» (Сага об Инглингах,4). Сложно сказать, является ли это правдой. Скандинавский Один по сути представляет из себя собирательный образ Кроноса Сивиллы (т. е. библейского Сима) и Гермеса. Очевидно, что Сим, прославляемый Православной церковью как праведник в сонме праотцев, роду которого было доверено истинное Богопочитание («Благословен Бог Симов», Бытие,9,26), не занимался никакими магическими практиками, следовательно, ввести обычай изготовления терафимов мог только Гермес. Как бы то ни было, пережиток этого колдовского ритуала в качестве формы, лишенной содержания, до сих пор сохраняется у каннибальских племен Юго-Восточной Азии – так называемых «охотников за головами».
Спустя почти три тысячи лет после описываемых событий вавилонский жрец Берос объединил убийство Имира и Мимира в один эпизод, в результате в нашем распоряжении также имеется вавилонская версия этих легенд: «Было время, когда все было мраком и водой, и в них зародились чудовищные существа, имеющие необычный облик. Ибо появились двукрылые люди, а некоторые четырехкрылые и двулицые, тело имели одно, а голов – две, мужскую и женскую, и стыд двойной, мужской и женский. И другие еще люди, кто с козьими ногами и рогами, кто с лошадиными ногами, кто с задней частью коня… Властвовала же над ними над всеми женщина по имени «Оморка»; по-халдейски – это «Талаттх» (Тиамат), а на греческий переводится как «море» (она же Таласса Диодора Сицилийского – прим.
