(Биробиджан) Ефим Фрисман и другие.
Поскольку, когда я в 1946 году окончил первый класс, мне было 9 лет, потом в Биробиджане я летом экстерном сдал за 2-й класс и «догнал» своих сверстников.
Школа оказалась довольно далеко от нашего места жительства, хотя в остальном заслуживает высокой оценки. Мы с мамой не без труда добрались до неё, и по настоянию мамы мне устроили экспресс-экзамен и разрешили за оставшийся до начала занятий месяц пройти (дома) программу 2-го класса и в случае успешной оценки результата пойти в 3-й класс.
Это удалось. В школе с 3-го класса изучали английский, так что мои познания в немецком от контактов с военнопленными не пригодились.
Несмотря на крайнюю нужду, мама купила мне велосипед (взрослый, я так до отъезда и не мог ездить с седлом).
Там мы тоже сменили два места жительства (и работы, и учёбы) и жили за счёт огорода, козы, кур и кроликов и рыбной ловли (трудно себе представить маму с этим хозяйством при зрении минус 10 и с 10-летним помощником).
Были приложены чудовищные усилия, в результате которых мама перешла на работу на Обоззавод № 11 Оборонпрома (развёрнутое название – обозный, ибо делались транспортные средства для армии, конкретно – автоприцепы). Работали на нём в основном пленные японцы. Но зато за забором (снаружи), рядом с конторой, стояло двухэтажное кирпичное здание, в котором на первом этаже было пожарное депо, а на втором – квартира директора (его фамилия Кадинер) и общежитие, одну из комнат которого получили мы. Во дворе был деревянный туалет и сараи, один из которых достался нам. Но главное – в доме было центральное отопление.
Естественно, мне пришлось перейти в школу при посёлке (можно считать её четвёртой, но по-серьёзному – второй). Посёлок отстоял от города на десяток километров, но имелось регулярное сообщение посредством одного большого автобуса довоенного образца.
Школа оставила хорошее воспоминание – большая, кирпичная, светлая и тёплая. Я нормально вписался в коллектив.
Больше других подружился с одноклассником Фимой Синайко. Запомнилась ещё одна одноклассница – Рита Ратнер.
Мама Фимы работала в школе уборщицей, при этом была очень радушной и общительной. Поскольку они жили в посёлке, недалеко от школы, а моя мама «пахала» в заводоуправлении допоздна, я часто с Фимой из школы шёл к ним домой, помогал ему делать уроки.
ШАГ В СТОРОНУ и вперёд. Если перескочить во времени на 20 лет, он был единственным, с кем из биробиджанских мне довелось вновь общаться.
В 1965–1968 гг. мы с женой жили в подвале деревянного двухэтажного дома с печным отоплением и без канализации. В те времена я мечтал о научной карьере и отчасти поэтому, отчасти из-за сомнительного «уюта» подвала по возможности работал в выходные в областной библиотеке (она до сих пор называется «Ленинка»). И вот однажды священную тишину «Зала научных работников и специалистов» проломил громкий клич: «Лев Залесский здесь?». В дверях стоял крупный, совершенно незнакомый на первый
