далёкий рассвет. Звёзды уже помутнели, где-то за лесом заалела тонкая розовая полоса. Егор потянулся, встал и выглянул из-за бруствера. Из сумерек уже проступали очертания далёких верхушек деревьев, освещенных блеклым светом. По полю стелился туман. Воздух был по осеннему чист и свеж. Егор глубоко вздохнул.
Глухие разрывы и удары послышались за перелеском слева. Позади уже суетились люди. Кто-то ещё крепко спал, кто-то, полуоблоктившись, протирал глаза, кто-то разминался и нервно проверял оружие. Метрах в пятидесяти в направлении деревеньки Бородино проскакал на резвом коне гусар в офицерской форме. Ротный командир прибежал из-за соседнего редута, прочистил охрипшее горло и громко поторопил всех. На ходу оправляясь и отряхиваясь, отряд построился для защиты позиций.
Небо уже было кроваво-красным. Лес впереди был наполовину охвачен золотым сиянием. Артиллерия всё грохотала, откуда-то справа послышались уже наши пушечные выстрелы. Всё вокруг шевелилось, двигалось, блестели лафеты пушек и наконечники знамён. Кто-то хрипло матерился, командиры спокойно зачитывали получаемые приказы, позади слышался топот десятков лошадей.
Противник появился из тумана, резко и неожиданно. Сине-бело-красные знамёна, броская синяя форма. Они бежали прямо на укрепления, уверенно и быстро. Впереди всех скакал с оголённой саблей и что-то кричащий по-французски молодой офицер. Послышались команды и хлопки выстрелов, обзор заволокло дымом. Все молча и сосредоточенно делали отработанные движения. Егор тоже выстрелил и начал перезаряжать ружьё. Послышалась трескотня впереди, и вдруг вокруг зажужжало, засвистело, справа послышался шлепок, вскрик, хрип, кто-то упал, полетела земля и щепки деревянного бруствера.. Егор уже ни о чём не думал, он судорожно забивал шомполом пулю. Пороховой дым вперед немного рассеялся, и он увидел, что французы уже ворвались на бруствер. Они были в двадцати шагах и неслись в рукопашную. Вскинув ружьё, он выстрелил прямо в грудь ближайшего к нему врага, которого, как куклу откинуло назад. Это было последнее, что он помнил. Потом начался ад. Французы ворвались в порядки русских войск, завязался штыковой бой. Кричащие от бешенства массы столкнулись с яростной ненавистью. Они напирали друг на друга, кололи, резали, забивали. Обычные люди, в обычной обстановке с улыбками пожавшие бы друг другу руки, что-нибудь обсудившие бы, даже не зная языка… На Егора нёсся мужчина лет тридцати, с сильным, волевым лицом. На шее болтался выпавший крест. Глаза были налиты кровью, рот искажён в яростном крике, штык занесён над головой… Они были примерно одного возраста. Наверное, у него тоже была дочь. Он был очень силён, похоже, и просто снёс бы не успевшего перехватить ружьё Егора, но в последний момент его задел полетевший кубарем товарищ, которого оттолкнули слева. Егор бросился на него и несколько раз воткнул штык, в плечо, в шею, в голову. Брызнула кровь, француз неуклюже остался лежать в позе, в которой пытался защититься. Одурев от произошедшего, слыша повсюду яростные крики, визг, он бросился на следующего врага. Рядом на траве лежал и неуклюже размазывал слёзы по лицу молодой солдат с распоротым животом. Где-то рядом разорвалось ядро, затем второе. Послышался
