не ответил.
Вгляделась в пространство вокруг: прежде чем срывать голос, стоит убедиться, что рядом действительно никого. Открыла рот позвать хранителя еще раз, когда увидела его: огромный снежный сгусток, сметающий все на своем пути.
Приготовилась к обороне, даже стойку приняла. В голове с удивительной четкостью пронеслись все подходящие случаю заклинания. Привычно закололо ладони. Потревоженной струной завибрировала в жилах магия, заставляя выгнуться и задрать голову. Снежный сгусток, кажется, уловил намерения Жанны и, не замечая преград, двинулся навстречу.
Забормотала подходящие слова: рассеять, развеять, размазать монстра. Вскинула руки, скручивая на ладонях снежные вихри, и ударила что есть силы. Быстрый поток теплого воздуха должен был обратить снег в тяжелые капли. Сгусток не заметил ее усилий. Продолжил надвигаться неотвратимой холодной скалой.
Обругала себя недоучкой и повторила заклинание. Снова закололо ладони, но в этот раз получилось лучше: вихрь нагрелся еще до удара. Обожгло руки и откинуло отдачей, но монстру досталось тоже. Пространство содрогнулось от протяжного воя, и на мгновение сгусток замедлился, покрылся темными мокрыми пятнами, а потом снова закружился, собирая вокруг колючий снег.
Жанна оглянулась. Во имя тетушки Стужи, куда подевался Зервал? А потом вспомнилось его предупреждение: «это ваши часы в пути, не мои» и все стало на свои места. Испытания только для нее, Зервал, похоже, просто не может помочь!
Посмотрела на снежный сгусток, гадая, что именно тому нужно. Может, если не получится победить, есть смысл просто договориться? Закрыла глаза, пытаясь достучаться до врага разумом. Ничего! Только вязкая ледяная тьма. Липкая, густая, навязчивая, она словно хватала за горло, и Жанна почувствовала вдруг, что не может вдохнуть. Испуганно распахнула глаза. Поздно! Ветер потревожил одежду, срывая плащ, и колючий мелкий снег окружил стеной.
– Я – друг! – прокричала снежинка, не помня себя от страха. Белое крошево забиралось за шкирку, било по лицу и сковывало руки. – Не обижу тебя!
– Вот уж спасибо так спасибо, – хохотнуло пространство, и Жанна прищурилась, силясь понять, откуда идет голос. А тот снизился до вкрадчивого шепота и продолжил: – Докажи… Открой мне свои помыслы… Но знай, если лжешь, то сойдешь с ума, никогда больше не достучишься до разума и воспоминаний. Готова?
Прикусила губу, припоминая, желала ли когда-нибудь зла духам Перекрестка. Вздохнула, собираясь с силами: дальше неясных теней ее мысли не шли. Если монстр решит обидеться на них, то он лишь ищет повода убить незадачливую чужачку.
– Готова! – выпалила решительно и, хватив ртом воздух, закрыла глаза.
Пахнуло мороженой клюквой, и словно кто-то большой и бесцеремонный мириадами тонюсеньких игл впился в тело. Жанне показалось, она превращается в настоящую снежинку: кристаллик льда причудливой формы, – и оттого нещадно колет кожу. Открыла глаза, но не увидела ничего, кроме снежной стены. А потом составляющий ее тело кусок льда раскололся, рассыпался на тысячи
