берега: если не удастся остановить отходящих, то хотя бы направить их на мост.
Красноармейцы выпрыгивали из кузова, бежали под гору, пропадая во тьме за рекой.
Мимо нашей машины безмолвными тенями замелькали группы отступающих.
Я остановил одного бойца. Чертыханов осветил его лицо с прижмуренными от яркого света глазами. На мой вопрос – кто такой? – он ответил:
– Старший сержант Козырьков.
– Почему бежишь?
Ответ прозвучал спокойно:
– Я не бегу, я иду. Все идут, и я иду.
– А почему все идут?
– Так ведь немец жмет, сил никаких нет. Командир батальона убит, комиссар ранен, на носилках несут. Боеприпасов не осталось. Ну и… Один пошел, за ним второй, третий… И тронулись.
– И вам не стыдно?
– Когда страшно, то всегда немного стыдно.
– И далеко вы уходите?
– А до нового рубежа. Вот страх пройдет – и остановимся. Патронов подвезут, гранат…
Внезапно выметнулась из-за поворота, направляясь к переправе, автомашина с зажженными фарами. Фары окатили дорогу слепящим светом. Такую роскошь позволяли себе только немцы. Они открыли по переправе пулеметный огонь, должно быть, надеясь захватить мост неповрежденным.
По машине наши бойцы и саперы ударили ответным огнем. Свет фар потух, и на мгновение стало темно до боли в глазах, лишь трассирующие пули пронизывали мрак красными резкими строчками.
Перестрелка длилась минут пять. Красные пунктирные нити оборвались. Машина стала задним ходом удаляться за поворот…
Через некоторое время к мосту подошла колонна наших танков. Я насчитал двенадцать машин. Должно быть, те самые, которые мы обогнали по дороге сюда. Они перебрались на тот берег и двинулись, не останавливаясь, вперед… Кое-кто из отступающих бойцов забирался на броню и уезжал в темноту – заслонять образовавшуюся в обороне брешь…
Мы вернулись в батальон в первом часу ночи. В школе никто не спал. Чувствовалась тревожная настороженность и ожидание чего-то значительного, что должно скоро наступить.
Браслетов бросился ко мне, как только я вошел в штаб.
– Два раза звонил майор Самарин, справлялся, прибыла ли ваша группа. Видимо, ему очень нужны ваши сведения. Есть хотите? Прокофий, принеси комбату что-нибудь…
Из коридора доносился еле ощутимый, но очень вкусный запах жареного мяса и подгоревшего масла.
– Не отказался бы, – ответил я.
Прокофий выбежал из комнаты.
Зазвонил телефон. Браслетов испуганно отшатнулся от стола.
– Вот, началось, – прошептал он одними губами. – Я чувствовал…
Я взял трубку. Вызывал майор Самарин.
– Вернулись? – заговорил он. – Я думал, что-то случилось…
– Все в порядке, товарищ майор, – ответил я. – Разрешите доложить…
– Да.
