в здании «Колизея». Мог ли я предполагать тогда, что через несколько месяцев поведу здесь вооруженных людей – наводить порядок в столице, которая вот-вот перейдет на осадное положение?.. Мне показалось, что с того времени прошли не месяцы, а долгие годы. Вода в пруду выглядела черной и застывшей. А совсем недавно здесь раздавалось зазывное бренчание гитар, и мы – я и Нина – катались на пруду в лодке, и ревновали друг друга, и мечтали о совместной жизни, пытались угадать свое будущее… Все это теперь отодвинулось далеко-далеко, откуда его не вернуть.
С деревьев осыпались последние листья, неохотно падали в студеную воду… Где теперь Нина? Ее, как сухой листочек, оторвало от ветвей и унесло грозовым ветром, завертело в вихре, в клубах горького порохового чада…
В небе тяжело раздвинулись тучи. И тотчас медленно и празднично выплыла луна. Свет лился на бульвар, устилая дорожки кружевами теней, и ряды бойцов, идущие впереди нас, то исчезали во мгле тесных аллей, то возникали вновь из темноты в лунном сиянии. Падающие листья холодно и голубовато отсвечивали, как льдинки.
Мы пересекли улицу Кирова и вступили в новый бульвар. Здесь было совсем темно – тучи сомкнулись.
Браслетов шел рядом со мной.
– Как вы думаете, капитан, – спросил он, – долго нам придется решать эту задачу?
– Вы же слышали: до особого распоряжения. Что вас тревожит?
– Да так… – Он шел легкой походкой, глядя перед собой в глубину аллеи, где двигался батальон. – Интересно: был батальон как батальон. Боевая единица, а теперь блюстители порядка. Вместо войны – свои против своих…
– Если «свои» против нас, то они уже не свои, – сказал я кратко.
– Ну а потом? – спросил Браслетов. – Куда нас пошлют потом? Как вы думаете?
Я ответил, скрывая раздражение:
– Если немцы прорвутся в город, будем сражаться в городе. Если потребуемся на фронте, пошлют на фронт.
Браслетов приостановился.
– Вы все-таки думаете, что немцы войдут в Москву?
– Я думаю о том, как лучше выполнить порученное нам задание, – ответил я.
Он как будто не заметил моего раздражения, неотвязно допытывался:
– Но если мы батальон охраны внутреннего порядка, то зачем же нас посылать на фронт, не понимаю?
– Воевать!
Браслетов отшатнулся от меня.
– Что вы кричите?
– Ефрейтор Чертыханов, пройдите вперед, – сказал я Прокофию.
– Слушаюсь! – Чертыханов протрусил под горку, догоняя колонну.
Я обернулся к Браслетову:
– Я кричу, потому что мне надоели ваши вопросы!
Браслетов приостановился, огорченно, с недоумением пожал плечами.
– Что тут такого?.. – промолвил он невнятно. – Я не один, у меня семья, и я хочу знать, что нас ждет впереди. Это вполне законно.
– Смерть от вражеской пули – вот что
