занятий поселения, каковы лесные и речные угодья, поведал о торговле пушниной и меной товаров между охотниками с местными и приезжими купцами, не скрыл и о дрязгах и спорах, случаемых меж людьми.
– И всё? – уточнил Рачковский.
– В округе функционируют прииски, это тема особая, и о ней скажу так…
Ряженцев со всеми подробностями сообщил, где и на каких ключах занят народ промывкой песков, кто является хозяевами разработок, о бедности золотосодержащих пород, о недовольстве наёмных, занятых на промывочных работах. Но, мол, люди терпят, деваться некуда, жить на что-то надо, но и каждый надеется, что вот-вот добыча пойдёт богаче и достаток придёт. Не скрыл и о фактах хищения драгоценного металла на промыслах, виной чего бедность наёмного люда. Скрытно, тайком от хозяев сбывают за продукты и алкоголь, иные прячут на чёрный день, а за руку трудно поймать – где ж горному надзору за всеми усмотреть.
– Понятно, – подытожил Рачковский, дав понять исправнику о достаточности изложенной им характеристики о местных делах.
– Ну а как, уважаемый Святослав Романович, обстоятельства складываются на иных речках, имеются ещё где поисковики золотого песка? – вступил в разговор Трубников. – Какие ключи разведают, от чьего имени?
– Есть таковые. Залихорадило якутских и с других мест купцов и разных предпринимателей, потянулись в нашу таёжную глухомань и народ простецкий за собой тянут из губерний всяких, в основном из крестьянских душ. Так они в надежде фарта и копаются, где укажут, иль в свободном поиске шастают по наставлению слова хозяйского. – Исправник достал журнал, открыл, пролистнул две-три страницы и, тыча пальцем, продолжал: – Вон сколь, аж четыре отряда в пойме Олёкмы, небольшой численностью, а одержимы и друг пред другом в соперниках. Бывают и стычки – меж собой повздорят, словами покидаются, на том и заканчиваются разбирательства до следующего раза. У всех глаза горят, да руки чешутся, гребут лопатами землю, копошатся, а оно всё впустую, вот озлобленность и зависть живут рядом, коль кто знаки золотые обнаружат. Видать, не везде, не во всех долинах богатства оные зарыты.
– Земли-то купеческие или казённые? – уточнил Трубников.
– Всякие в нашей местности, и казённые, арендуемые, а где прииски, так те в ведение купцов переведены. Больше земель государственных пустопорожних, на них тунгусы обитают, с давних пор владеют ими, то ж народ исключительный, на особом положении. Стойбищами стоят, где кочуют с места на место, и всюду одна забота – табуны оленей содержат, ловлей пушного зверя занимаются, рыбу ловят. У них всё скупают, пушнина добрая, мех богатый, что говорить, веками их предки таким ремеслом владеют, знают, где и как зверя взять, как шкурки выделывать, этого у них не отнять – умельцы. Хотя чего говорить, и олёкминские охотники в мастерстве тунгусам не уступают, умеют пушнину достать, меж ними разногласий не усматривалось, меж собою ладят, всяк в своём угодье лыжами зимние путики гладит.
– Где ж угодья люда охотничьего? – Рачковский спросил, наперёд зная ответ
