подала Димке щи, котлету и два стакана компота. Зина знала, что компота он всегда выпивал по два стакана.
– А для щенка ты теперь ничего не покупай. Я его за счет столовой кормить буду, – сказала Зина.
На работу Димка пошел вместе со щенком. Он посадил его в кабину и сказал:
– Ну что, Кузя, не боишься больше бульдозера?
При слове Кузя щенок вильнул хвостом.
– Да ты действительно Кузя, – удивился Димка. – Ну что ж, будем звать тебя так.
Димка завел бульдозер и выехал с площадки. В тайге он работал один. Мастер Гудков выдал ему отметку, и теперь Шабанов крушил своим бульдозером мелколесье, расчищая путь будущей трассе. Тайга, надо сказать, была здесь гнилая. Деревья цеплялись корнями лишь за поверхность земли. Стоило чуть надавить на них, они падали, выворачивая огромные лепешки брусничника. И на том месте, где стояло дерево, оставалась круглая плешина сероватой песчаной почвы.
Был конец августа, на склонах грив темно-вишневым цветом наливалась брусника. На открытых полянах, поросших ягелем, натянув на головы бархатные береты, красовались друг перед другом роскошные боровики. Объехать их было невозможно, и похожий на чудовище бульдозер безжалостно давил гусеницами таежную красоту.
Заехав в просеку, Димка начал расчищать вчерашние завалы. Он решил до обеда дойти до небольшой сосенки, маячившей впереди среди густого мелкого березняка, который трассовики зовут чапыжником. Но перед самым обедом к нему приехал мастер участка Гудков. Димка остановил бульдозер, спрыгнул на землю и в знак приветствия дотронулся пальцами до козырька кепки, словно отдавал честь.
– Вижу, вижу, что пашешь, – одобрительно сказал Гудков и посмотрел вдаль, куда уходила визирка – узкая, еле заметная просека, обозначавшая направление трассы. – До сосенки сегодня дойдешь?
– Кто его знает? – пожал плечами Димка, глядя на маячившую вдали рыжеватую сосенку. – А куда торопиться? Все равно трубу укладывать только зимой будут.
– До зимы, Шабанов, нам необходимо весь лес пройти. В декабре мы на болота выйдем. Они к тому времени как раз промерзнут.
Гудков замолчал, полез в карман за папиросами, закурил. Димка тоже закурил.
– Настроение у людей мне не нравится, – сказал мастер. – Коровин приходил сегодня отпрашиваться в деревню за сапогами. А нам их только вчера привезли.
– Веришь-нет, Михалыч, – Димка посмотрел туда, где еще недавно поднимался дым от горящей нефти – буровики испытывали там очередную скважину на новом месторождении, – смотрю я на эту тайгу, и душа кровоточит. Последнее продаем.
– Тебе-то чего об этом думать? – Гудков поплевал на огонек папиросы, бросил ее на землю. – Детей у тебя нет. Кому что оставлять?
– И все равно здесь что-то не так. Я понимаю: заработал человек деньги, купил машину, она его. Или дом двухэтажный построил для себя и своих детей. Он тоже его. А как можно купить нефтяное месторождение? Ведь земля,
