любил повторять, что возможность невозможного определяется тем, насколько полон стакан. На небогатой заводской окраине такие умельцы, как дядя Паша, умеющие чинить старое-ржавое так, чтобы оно еще долго прослужило, ценились особо. Лишних денег ни у кого не было, все жили от получки до получки, владельцы мотоциклов считались «буржуями»… Год назад Катерину пробило на ностальгию. Захотелось побывать в родном районе, который она долгое время усиленно избегала, пройтись знакомыми дорожками, посидеть на «той самой» скамейке. Застала все в таком же виде, в каком и оставила. Хрущевки в Москве сносили усердно, а вот двухэтажные дома, построенные сразу же после войны руками военнопленных и от того называемые «немецкими», почему-то не трогали, несмотря на их, мягко говоря, не лучшее состояние. Катерину поразило обилие дорогих иномарок во дворах. Она всегда чутко улавливала контрасты любого рода. Роскошные автомобили не просто выделялись на фоне убогих домиков, а, казалось, вопили: «Люди добрые! Сделайте божескую милость, заберите нас отсюда!» Контраст был вопиющим, иначе и не скажешь, и наводил на размышления. Немного подумав, Катерина решила, что люди, живущие в не лучших квартирах, обзаводятся дорогими автомобилями из желания компенсировать одно другим. Сама она поступала примерно так же, когда, утомившись из-за длительных периодов строгой экономии (ах, сколько их было!), на последние деньги «вела себя» в ресторан. Пропади оно все пропадом – сама себя не порадуешь, никто тебя не порадует. Самое интересное, что всякий раз после подобного загула на последние рубли судьба исправно подкидывала новый заказ. Пару раз Катерина пыталась хитрить: гуляла не на последние, а на предпоследние деньги, но обмануть судьбу ей не удавалось. Заказы появлялись «на абсолютном нуле», после привычно недолгой ревизии вещей, которые могли бы принять в ломбарде. Инка Пытелько, когда Катерина упомянула при ней ломбарды, высоко подняла брови и удивилась:
– Ломбарды?! Разве они еще существуют?
– А то ты вывесок не видела?! – в свою очередь удивилась Катерина.
Инка смущенно улыбнулась: нет, не замечала. Конечно, зачем ей замечать какие-то ломбарды? Люди замечают только то, что им нужно. Сама Катерина, например, только на четвертый год жизни в новой квартире обратила внимание на то, что с торца здания находится молочная кухня. Зачем ей, бездетной…
«Бездетной, бездетной, бездетной…» – зачастил внутренний голос.
– Да, бездетной! – тихонечко сказала вслух Катерина и сунула в рот еще одну таблетку, потому что предыдущая уже успела растаять под языком.
Заставить голос заткнуться можно было одним-единственным способом: согласиться с ним. Иначе он мог досаждать часами. Да, у нее нет детей, но еще не вечер, она еще успеет их родить…
Вот про вечер думать не следовало, потому что голос сразу же сказал: «Ага, встретишь! На зоне. Тебя там конвоиры изнасилуют по очереди, и ты не будешь знать, кто отец твоего ребенка. Или
