за него Ксения. – Вернее, со мной. И слышит только меня. Да, Павел?
А вот фиг тебе! Ишь, легкой победы захотела! Это было бы слишком просто и подозрительно.
Павел не шелохнулся и не ответил.
– Ну, и как это понимать? – недовольно поинтересовался господин депутат. – Похоже, с ним у тебя не выходит.
– Я бы так не сказала, – вполголоса произнесла Ксения, напряженно нахмурив приклеенные брови. – Он сейчас в трансе, но его ментальные блоки не позволяют подчинить его. Он очень сильный, папа, очень. Я с такими еще не сталкивалась.
– Но он наш? – обеспокоенно уточнил Ламин. – В смысле – он считает себя рептилоидом или человеком?
Ой, да пожалуйста, получите и распишитесь! На, деточка, смотри. На верхнем уровне сознания все так, как надо вам, милейшие мои чешуйчатые друзья.
– Он… – Ксения прищурилась, словно присматриваясь к чему-то. – Он не может определиться. Людей благодаря промывке мозгов он ненавидит за их презрение и унижения. А нас… К нам он никак не может привыкнуть. Страшненькие мы для него, уродливые.
– Да я не об этом! – нетерпеливо махнул рукой Аскольд Викторович. – Было бы странно, считай он нас редкими красавцами, проведя всю сознательную жизнь среди обезьян. Меня интересует, на чьей он стороне? Не прикидывается ли он? Не вспомнил ли свое настоящее прошлое? Дай-ка я тебе помогу, дочка, чтобы быть уверенным.
Павел ощутил, как давление чужой воли стало нарастать, как щупальца превратились в каменные сталактиты, буквально вонзающиеся в разум.
Помню-помню тебя, сволочь! Это ведь ты тогда был главным возле спелеолечебницы[2], ты превратил моих друзей в безвольных марионеток, ты пытался убить их!
Но, если помнишь, я тогда сумел вас победить. И это притом что ты был не один.
Так что даже со своей реально сильной дочурой фиг пролезешь в мои мысли! Только верхний уровень, чердак, так сказать.
Они минуты три шарили по чердаку, чихая от пыли и натыкаясь на ненужные вещи типа навязанных рептилоидами искусственных воспоминаний Павла.
Потом попытались задавать вопросы, но Павел не реагировал.
– Может, хватит? – нервно хрустнула суставами пальцев Сесилия. – Как бы он чего не заподозрил – времени-то уже прилично прошло с момента его отключки.
– Да, крепкий орешек наш парень, – хмыкнул Ламин, прекратив помогать дочери. – Но этим и полезен. Представляешь, Ксения, какими мощными могут быть ваши с ним дети?
– Фантазер ты, папуля, – криво усмехнулась девушка, аккуратно усаживая Павла на кресло. – Во-первых, не факт, что у него вообще могут быть потомки от представительниц нашей расы, а во-вторых – пробовать он будет точно не со мной.
– Ну почему же, – Сесилия подложила Павлу под голову маленькую подушечку, – мы с отцом почувствовали, что ты произвела на гостя позитивное впечатление.
– Его позитив относился не к внешности, мама, и ты прекрасно это понимаешь.
– Ладно, поживем – увидим, – прекратил спор Ламин. – Ксения,
См. роман Анны Ольховской «Эти глаза напротив».
