вырывается, выбирается, отбрасывает ветви, царапающие лицо, слышит жаркое дыхание гончих собак, топот коней, окрики, ату, ату, ату, щелканье хлыстов…
Бежать.
Бежать последние несколько метров от леса через подернутый снегом лужок, через чахлое жухлотравье – к дому, в свет окон, скорее, скорее, на крыльцо, в дверь, щелкнуть задвижкой, упасть на теплую шкуру пампарда у очага, только сейчас понять, как лихорадочно трясутся руки, как крик рвется из горла, а ведь Араун все это время кричал…
И странно, что ни мысли о Хольде, и стыдно, что ни мысли о Хольде, только страх, страх, леденящий душу страх…
И тетушка утешает, а все хорошо, а молодец, молодец, а вырастешь, хранителем будешь…
Это всем так говорят, детям всем говорят, вырастешь – хранителем будешь, так-то ясное дело, не будет никто хранителем, это же как хранилище слушать надо, чтобы хранителем быть…
– А чего хранитель делает?
– Ну как чего, хранилище охраняет.
– А хранилище, там чего?
Тетушка руками разводит, ну как чего, хранилище, оно и есть хранилище, чего непонятно-то…
– Нет, а чего?
И тетушка руками всплескивает, ну что за ребенок, все дети как дети, а этот глупости какие-то спрашивает…
Воет студеный ветер над крышами домов.
Люди беспокойно ворочаются в постелях.
Араун подскакивает на шкуре пампарда, пытается ухватить обрывки сна, виделись как будто раскрытые страницы книги, только непонятно, что написано…
Отсюда из окошка хижины видна величественная крепость на холме…
– Что ты, спи, малец…
– А крепость…
– Чего крепость?
– А крепость во сне говорила…
– Ишь, чего выдумал, крепость ему во сне говорила чегой-то…
– А если и правда говорила, как знать-то… может, быть ему хранителем…
– Догоняа-а-ай!
Юный Араун бежит за Агнессой по осеннему лесу, платок Агнессы мелькает за деревьями, лови-лови-лови. Поймать, поймать, обязательно, обнять, поцеловать крепко-крепко, сказать самое-самое главное…
Вечереет.
Сумерки окутывают лес.
Агнесса спохватывается, Араун спохватывается, как так, уже сумерки, как так, уже темнеет, а где дом, а до дома еще идти и идти…
Агнесса и Араун торопятся, боятся не успеть дотемна, ночи сейчас недобрые, колесо года перевалило за Самайн, за темную половину, пришло время холодных ночей, студеных ветров, снегопадов, время Дикой Охоты, когда скачут по небу призрачные всадники…
Скорей…
– Скорей!
Шуршит листва под ногами, коряги и корни хватают за ноги, ставят подножки, тянут назад. Спешить, спешить – пока не зашуршал ветер в ветвях, пока не послышался высоко в небе конский топоток, пока не обдало спину жарким дыханием гончих, не послышались крики – ату-ату-ату…
