тож добавки просил.
Ганя глядела на легкие волны за кормой. День тянулся невыносимо долго. День промчался быстро.
Соля стукнула миской о палубу и, ворча, удалилась.
– Привет! – раздалось за спиной девочки.
Босые ноги крепко упирались в доски. К вечеру Бион приоделся в вязаную рубашку тонкой шерсти. Соль въелась в рыжую челку.
Мальчик тряхнул головой, отбрасывая волосы. У него были теплые васильковые глаза.
– Хочешь фокус?
Глаза Биона сияли. Ганя уселась спиной к мачте и обхватила колени.
– Смотри, – он протянул ей крошечный черный шарик, простую каменную горошину, покрутил между пальцами. – Угадай, в какой руке?
Она указала на правый кулак. Он разжал руку, горошины там не было.
– Думаешь, в этой?
Он разжал второй кулак. И там не было ничего!
Ганя смотрела с изумлением на распахнутые ладони. Она дотронулась до правой. Ладонь была твердой, в коре старых мозолей.
– А вот он где!
Он потянулся к ее уху и достал горошину из-за ушной раковины.
Ганя засмеялась. Она раньше не видела этого фокуса.
– А ты уже бывала на корабле? Далеко от дома забиралась?
Бион протянул ей найденный за ухом шарик. Ганя покачала головой.
– Нигде не была, только дома.
– А мой дом – лодка. Я бы ушел подальше от родителей, да и с ними, если далеко. Но она далеко не ходит, без гребцов, без команды. Только взад-вперед по Беспокойному морю, – он вздохнул. – Это оно сейчас такое гладкое, – добавил он в ответ на удивленный взгляд девочки. – А бывает, такие бури гремят! А уж в старые времена, когда русалки и тритоны, ой-ой-ой! Огненные фонтаны прямо из моря! Трах-шарах! Бу-бум! Ого-го!
– Бион! – зарычал из каюты отец. – Быстро за руль, негодник!
Бион подскочил.
Ганя протянула шарик ему. Красивый, конечно, но хранить негде. Но мальчик вложил шарик ей в руку и показал на змейку на браслете. Ганя поднесла горошину к пасти змейки, зубки щелкнули, ухватывая добычу. Бион подмигнул девочке и помчался к рулю.
Голова Артура показалась из-за мачты.
– Где этот паршивец?
Ганя пожала плечами.
Артур свирепо посмотрел на нее и исчез на носу лодки.
Ганя смотрела, как звезды загорались в вышине одна за другой, а небосклон чернел. Граница между водой и небом пропала, лодка висела в аспидной тьме, в редкой россыпи светящихся искр: звезды, светляки, отражений капель… Вода светилась тысячью искр, уколов небесной ткачихи, заживляющей шрам на коже моря после прохождения корабля. Искры покачивались, плыли, подмигивали наверху и в глубине. Луна выглянула из облаков, и мягкие складки воды пустились в танец вокруг алмазной дороги, проложенной на другую сторону Беспокойного моря. Скоро Ганя окажется там, скоро, скоро ступит на землю.
Взошла луна и разделила космос на море и небо, на волны
