свой блеск.
– Ваша контора находится здесь, в Пелфии?
– Нет, в Боскопии.
Герцог хлопнул ладонью по полированному бару и громко рассмеялся:
– О, да вы боскоп! Это все объясняет! А я уж задумался, не сумасшедший ли вы, с этой дыркой в носке и водой с температурой слюны. Теперь все понятно!
– Неужели у вас действительно есть такое предубеждение против моих соотечественников?
– Не принимайте близко к сердцу, Сирил! Мы, пелфийцы, просто любим, когда наши пироги сладки, ароматы интенсивны, а вечеринки порочны. Но, честно говоря, у нас тут слишком много идиотов бегает вокруг. – Герцог распахнул сюртук и сунул руку в нагрудный карман. Сенлин узнал письмо, которое он вытащил. – Я бы предпочел вести деловые переговоры с бухгалтером-боскопом, а не с щеголем-пелфийцем. И это подводит меня к вашему письму. – Герцог постучал пальцем по уголку сложенного листа бумаги на стойке бара. – Я получаю десятки таких депеш каждый день – люди просят ссуды, инвестиции или право использовать мое имя, которое само по себе является своего рода валютой. Но вы… – Он прищелкнул языком, и в его улыбке промелькнуло недоверие. – Вы предлагаете превратить мою жену в акционерный капитал?
– Да. Да, предлагаю. – Сенлин сложил руки на великолепной стойке бара.
Эта идея развивалась в течение нескольких часов, которые Сенлин провел, изучая одержимость Пелфии Марией. Было очевидно, что для кольцевого удела она – идеал. Подобную страсть он понимал чересчур хорошо. Возможно, это было всего лишь свойством человеческой природы – наделять кого-то совершенством, а затем поклоняться плодам воображения. И конечно же, большинство преданных поклонников обожали ее без всяких ожиданий. Но столь много людей были заинтересованы в ее славе – газеты, театры, не говоря уже о светских львицах, которые хотели видеть ее на своих вечеринках, – что в какую-то минуту Мария превратилась из объекта привязанности в ценный объект. Сенлин чувствовал, что у него сложилось достаточно ясное представление о том, как Пелфия относится к Сирене, но чего он не знал, что ему нужно было знать, так это как сам герцог воспринимал Марию. Женился ли он на ней из искренних чувств или ради низменных амбиций? План Сенлина состоял в том, чтобы соблазнить этого человека богатством и славой и посмотреть, есть ли у его любви предел. Поэтому в своем письме он предложил герцогу разрешить ему управлять продажей акций, касающихся музыкальной карьеры его супруги. Если герцог согласится на сделку, Сенлин будет знать наверняка, что этот человек – мерзавец, а Мария в беде. Если герцог откажется… что ж, вердикт по поводу его характера все равно будет вынесен.
– Я не совсем понимаю, что вы предлагаете, – признался герцог. В первый раз, к чести Вильгельма Горация Пелла, его улыбка сменилась хмурым взглядом. – Мария – это человек. Она – моя жена. Я не собираюсь продавать жену.
Сенлин уловил в страсти этого человека нечто похожее на искреннее обожание. Но, не собираясь так легко поддаваться, он
