кивая ей, теперь потянула герцога за руку и сказала нечто, предназначенное только ему. Герцог нахмурился, слушая ее, возможно раздраженный тем, что его прервали, но по мере того, как она говорила, его лицо просветлело и наконец расплылось в улыбке, адресованной Сенлину. – О, вот это мысль! Сирил, а ты не подвержен морской болезни?
– Нет, – ответил он и, почувствовав разочарование герцога, быстро добавил: – Ну разве что на воздушных кораблях. По пути сюда мне приходилось постоянно свешиваться через перила. И еще на лошадях… Меня всегда тошнит верхом. И мне не нравятся кресла-качалки. У кресел не должно быть жажды странствий. У нас нет столов-качалок. А зачем кресла-качалки? Это же непристойно! В остальном же у меня крепкая конституция.
– Да, Сирил, тебя послушать, ты просто кремень. За кремень! – объявил герцог, снова поднимая бокал. Сенлин отважно стукнул собственным по гипсовому носу маски и пролил шампанское на сюртук. – Я спросил, потому что у моей жены появилась мысль. Она хотела бы услышать больше по поводу того, как ты себе представляешь турне по всей Башне, но еще – показать наше новейшее развлечение. Мы его называем «веселой петлей». Это что-то вроде поездки на санях, но под землей. Ты сможешь рассказать ей все о своей грандиозной идее и…
– И этом безумии с разделением моего имени на буквы и их продажей, – вставила Мария. – О, вот М для вас, и А для вас, а для вас – Р… – Она изобразила, будто раздает буквы благородным дамам из компании. – А вам полагается Я, мистер Пинфилд.
Она сделала вид, что хочет бросить в него букву. Он вздрогнул, и дамы захихикали. Но Сенлин не испугался пантомимы; он съежился от страстного презрения, от которого она вся дрожала, сердито глядя на него.
– Как вам вообще взбрело в голову, что я доверюсь незнакомцу? Вы, кажется, проделали очень хорошую работу, набив голову моего мужа воображаемыми богатствами, но я обещаю: меня надуть с такой легкостью не удастся. Поэтому… – Она стянула перчатки, пока говорила. – Сделаем круг по веселой петле: убедите меня, что вы не подлец. И если извергнете свой ужин, не доехав до конца, сделка отменяется.
Герцог рассмеялся:
– Я же предупреждал тебя, Сирил: она очень вспыльчивая женщина!
Сенлин позволил компании утащить себя к короткому, огороженному веревками железнодорожному пути. Веселый отряд герцога обошел строй дворян, ожидавших очереди, хотя Вил пожал руку половине джентльменов, раздавая приветствия, комплименты и обещания, как будто они стояли в его собственной приемной. Двое пожилых швейцаров в синем приветствовали герцога салютом и быстро отвязали веревку, чтобы его сопровождающие смогли приблизиться к путям, где ждал своего часа вагончик. Вил щедро одарил обоих чаевыми.
Некий аристократ схватил Сенлина за плечи и встряхнул, хотя Сенлин и не знал, хотел ли тот поиграть ему на нервах или разжечь в нем энтузиазм. Кто-то забрал его бокал с вином. Швейцар спросил, есть ли у него свеча, и он пробормотал, что есть. Собравшиеся зааплодировали, и его
