bien etre general14.
– Шутка стара как мир: «Хорошо быть генералом», – догадался Толстой.
– Именно. После чего угадавший приказывает генералу снять панталоны, воткнуть себе в зад плюмаж от генеральской шляпы и трижды прокукарекать.
– Надеюсь, что вас миновала чаша сия? – невинно справился Толстой.
– Увидишь, что я не остался в накладе, – пообещал Долгоруков.
В артистическом салоне княгини Г. даже такое пустяковое развлечение, каковы charades en action, исполнялось с исключительной выдумкой. Публика здесь собиралась далеко не ординарная, мне даже посчастливилось встречаться с Карамзиным, а посему иные гости превращали свои загадки в целые спектакли с костюмами, декорациями и вспомогательными актерами.
Граф О. заменил меня на страдательном посту платонического возлюбленного Черной Принцессы. Он и выступил первым, представив нам следующую композицию. Вначале граф вышел на сцену в парике, чулках и допотопном васильковом кафтане и с самым сериозным видом продекламировал гремучее стихотворение Тредиаковского. Затем слуга вынес на подносе неощипанного рябчика, а граф О. вновь явился на сцене с нагайкой и немилосердно отхлестал убиенную птицу. Знаешь ли, что это означало?
– Дайте подумать… – Толстой дернул себя за нос, как обычно при умственном усилии. – Я бы сказал, что это значит: «За такие стихи мало убивать».
– Ты близок к догадке, мой друг. Шарада графа О. означала «пороть дичь».
После бурного и продолжительного гадания победительницей стала Черная Принцесса, которая заставила графа О. немедленно огласить при всех свое самое сильное желание, даже если оно – верх неприличия.
– Умереть подле ваших ног, – признался граф О. с робостью, совершенно не свойственной ни его званию, ни его летам.
– И только? – разочарованно присвистнул Толстой.
– При том, что через неделю граф О., на конной прогулке с княгиней, нечаянно упал с лошади и переломил себе шею, действительно у самых её ножек, его желание не кажется мне таким уж пустяком, – возразил Долгоруков.
– Живая картина Черной Принцессы была чрезвычайно мудреной и аллегорической, как все, что исходило из темных лабиринтов её путаного ума. Прежде всего, на фоне декорации из каких-то италианских руин, явилось чудовище – лакей в косматой шкуре и безобразной маске с клыками, напоминающий то ли медведя, то ли ражего самца гориллы. Эта безобразная тварь исполнила на сцене что-то вроде матросского танца, сломала деревце, растоптала декоративный грот, наплевала в ручеек и вдруг наткнулась взглядом на Черную Принцессу, грациозно раскинувшуюся в сени какого-то картонного италианского древа. Спящая красавица была едва прикрыта газовой шалью в самых интересных местах, все зрители при виде неё громко сглотнули слюну, а я, признаюсь, ощутил в своем сердце болезненный укол ревности, коего совсем не ожидал.
На хОрах заиграла тревожная музыка. Мерзкая горилла склонилась над
(франц.) Общее благосостояние
