вас, сэр, чтоб сэр Оливер поостерегся. Он хороший моряк, а хороших моряков не так много.
Лайонель вытащил из кармана кошелек и, не взглянув даже на его содержимое, бросил в подставленную руку моряка, бормоча благодарность.
Он ехал домой в полном ужасе. Вот оно! Брат его теперь будет вынужден говорить. В Пенарроу его ожидал новый удар. Он узнал от старого Никласа, что сэр Оливер уехал в замок Годольфин. Сэр Оливер, не в состоянии более выносить существующего положения вещей, отправился, чтобы представить Розамунде то доказательство, которое он себе раздобыл. Он мог сделать это, нисколько не боясь задеть Лайонеля. Она отказалась принять его. Убитый возвратился он в Пенарроу и нашел брата, в страшном нетерпении ожидавшем его.
– Ну, – встретил его Лайонель, – что вы теперь будете делать?
Сэр Оливер посмотрел на него из под мрачно насупленных бровей.
– Что я буду делать теперь? О чем это вы говорите? – спросил он.
– Разве вы не слышали? – И Лайонель рассказал ему новость.
Сэр Оливер долго смотрел на него, потом плотно сжал губы и ударил себя по лбу.
– Вот как! – воскликнул он. – Не потому ли она отказалась принять меня. Может быть, она решила, что я приехал умолять ее о прощении? Неужели она могла это подумать? Неужели?
Он подошел к камину и гневно разбросал поленья сапогом.
– Что вы будете делать? – настаивал Лайонель, и голос его задрожал.
– Делать? – Сэр Оливер взглянул на него через плечо. – Проколю этот нарыв, клянусь богом. Покончу с ним, устыжу их и покрою позором.
Он сказал это грубо и гневно, и Лайонель отступил. Он опустился в кресло. Колени его дрожали от внезапно охватившего его страха. Значит, его предчувствия были основательными. Этот брат, выказывавший ему такую любовь, не в силах был довести своего дела до конца. И все же это было так непохоже на Оливера, что он все еще сомневался.
– Вы, вы скажете им правду? – спросил он глухим дрожащим голосом.
– Сказать им правду? Конечно, но только поскольку это касается меня. Неужели вы предполагаете, что я скажу им, что это сделали вы? Вы не считаете же меня на это способным?
– А какой же есть другой выход?
Сэр Оливер объяснил его ему. Это объяснение успокоило Лайонеля. Дальнейшие размышления возбудили в нем новые опасения. Он подумал, что если сэр Оливер докажет свою невиновность, то подозрение падет на него. Его опасения преувеличивали риск, который сам по себе был ничтожен. Если сэр Оливер представит доказательство того, что следы крови произошли не от него, то, как думал Лайонель, неминуемо придут к заключению, что это была его кровь. Это все равно, как если бы сэр Оливер сказал им всю правду, так как они не преминут добраться до нее. Если бы он обратился со своими опасениями к Оливеру, тот доказал бы ему, что раз отпадет обвинение против него самого, то никого больше не будут обвинять. На Лайонеля никогда не падало и тени подозрения и не может пасть. Но
