звучал повеселее, чтобы мама не расстраивалась. Думаю, она поступала так же. Эти краткие минуты в кухне стали нашей отдушиной. Так зачем портить их чем-то столь мрачным, как реальность?
– Пошли.
Мама взяла меня за руку, оставив воду течь, чтобы папа думал, что мы все еще моем посуду. Вслед за ней я выскользнула в прихожую. Запустив руку в карман своей куртки – осторожно, чтобы не зашуршать, – мама протянула мне маленький пакетик, завязанный ленточкой с бантиком.
– С днем рождения, моя дорогая, – прошептала она.
Я осторожно развязала бант, развернула бумагу и беззвучно открыла крышку коробочки, лежавшей внутри. Там лежала серебряная цепочка с кулоном в виде крыльев. Ничего прекраснее я в жизни не видела.
Я крепко обняла маму. Долго держала ее в объятиях, вдыхала ее запах, ощущая, как ее сердце тревожно стучит в груди. Когда мы разомкнули объятия, она достала цепочку из коробочки и надела мне на шею. Потом ласково потрепала меня по щеке и вернулась к посуде. Я коснулась пальцами крыльев. На ощупь они показались мне такими хрупкими…
В гостиной кашлянул папа. Я отпустила крылышки, поспешно спрятала кулон под джемпером и пошла в кухню помогать маме с мытьем посуды.
Когда мы закончили, я поднялась в свою комнату, находившуюся рядом с комнатой Себастиана. Быстренько сделала уроки. Хотя я ходила в седьмой класс, учебник математики у меня был для девятого. Я пыталась протестовать, зная, что это еще больше разозлит моих одноклассников и вызовет настоящую войну по отношению ко мне, но учитель настаивал. Он сказал мне, что надо приложить усилия, чтобы чего-то добиться в этом мире.
Письменный стол у меня был старый, кривой и весь в следах от ручки, когда та выходила за пределы бумаги. Время от времени мне приходилось подгонять картонку, лежавшую под одной ножкой, чтобы стол не качался.
Положив ручку, я потянулась. Как часто бывало, взгляд мой упал на книжную полку. Потрепанные, многократно перечитанные книги. Временами мне приходилось с тяжелым сердцем расчищать на ней место для новых книг, которые я находила на блошином рынке или получала в подарок от доброй библиотекарши Эллы, когда библиотека Фьельбаки избавлялась от излишков.
С некоторыми книгами я никогда не соглашусь расстаться. «Маленькие женщины», «Тесс из рода д’Эрбервилей», «Жизнь и любовь дьяволицы», «Кристина, дочь Лавранса», «Поющие в терновнике», «Грозовой перевал», «Маленькая принцесса». Это были не просто книги, доставшиеся мне от мамы, – в них таились воспоминания. Магические моменты, когда мне удавалось ускользнуть в иной мир, сбежать из моего собственного, побыть кем-то другим.
Там, где стены не были закрыты книжными полками, я повесила изображения своих любимых писателей. Когда у других девчонок в классе на стенке висели «Тейк Зэт», «Бон Джови», «Блёр» и «Бойзоун», на меня смотрели Сельма Лагерлёф, Сидни Шелдон, Артур Конан Дойл, Стивен Кинг и Джекки Коллинз.
