взгляд, и я вижу на его губах до боли знакомую полуулыбку.
– Я знал, что ты это сделаешь, – шепчет он и придвигается еще ближе. Чувствую на щеке его дыхание. – Это из-за отца? Из-за него ты хотела покончить с собой?
Что? ЧТО?
На этот раз просыпаюсь окончательно. В палате никого нет, в коридоре темно, где-то далеко эхом отдаются чьи-то шаги. Болит рука – в вену вставлен катетер, рядом с кроватью – штатив с капельницей. Болит опухшее горло. Холодно, вся дрожу, будто подхватила грипп, хотя знаю, что попала в клинику совсем по другой причине.
Слова Джо не идут у меня из головы. Покончить с собой? Не понимаю. Был день рождения мамы, я чувствовала себя усталой, болела голова, приняла несколько таблеток обезболивающего и… снотворного. Помню. Неужели из-за такого количества можно заподозрить самоубийство? Черт, не помню. Не помню, сколько я их проглотила.
Патрик держит меня за руку, большим пальцем гладит покрывающий иглу бинт. Даже от такого нежного прикосновения игла в вене смещается, и по желудку волной прокатывается спазм. Пытаюсь высвободить руку. Патрик удерживает ее какое-то мгновение – этого хватило, чтобы всю руку пронзила резкая боль, – и, наконец отпустив, откидывается в кресле.
– Я думал, ты умерла, – шепчет муж испуганно. – Пришел – ты лежишь без движения. Решил, что уже опоздал.
– Нет, – начинаю срывающимся шепотом, но Патрик машет рукой, словно не хочет слышать моих возражений.
Осекаюсь.
– Не понимаю, – говорит он, – я не знал, что тебе настолько плохо.
– Но я не…
– Представляешь, как бы это отразилось на Джо?
Наклонившись ко мне, Патрик задевает стойку и, пытаясь удержать закачавшийся штатив, смотрит мне в глаза.
– Ты понимаешь, что была на волосок от смерти? Ты осознала, как вредно пить так много таблеток? Ты выжила только потому, что не все проглотила. Я вынул их у тебя изо рта.
Я выпила только четыре пилюли. Или пять? Может, шесть? И несколько таблеток парацетамола. Да, это много. Но я не хотела покончить с собой, я просто устала.
– Сара, умоляю тебя. Я не могу, не могу тебя потерять.
В голосе Патрика не просто страх. Это паника.
Глава 4
– Принесла тебе кофе. Небось больничная бурда вместо чая уже осточертела.
Это Кэролайн. Садится рядом с кроватью, дымящуюся чашку ставит на тумбочку. Пахнет божественно.
– Спасибо, – говорю.
Делаю над собой усилие и приподнимаюсь.
Кэролайн сегодня брюнетка, и тяжелые прямые пряди под стать ее хмурой физиономии. Прошлый раз подруга была медно-рыжей. У самой меня волосы типа «серая мышь», и спреями для подкраски я давно не пользуюсь. А Кэролайн меняет цвет сто раз в год. Хотя в голубой или розовый сейчас она красится реже.
– Что стряслось, черт возьми?
– Честное слово, я этого не хотела, – шепчу в ответ.
– Чего не хотела?
