style="font-size:15px;"> Иду следом. Разрозненные предметы мебели из сосны, пыльные ниши для бытовой техники, выходящее в заросший сорняками сад маленькое окно с облупленной рамой. Для освещения большой и темной кухни его явно недостаточно. Грязный покоробленный линолеум отстает по углам. Нет даже плиты. Все пропахло старым жиром и заплесневелыми пищевыми отходами.
– Раньше все было по-другому. – Патрик пожимает плечами. – Тепло, светло, уютно… Видела бы ты!
– Столько лет прошло. – Подхожу к мужу, обнимаю его. – В телешоу про недвижимость всегда советуют все устроить по своему вкусу, не обращая внимания на отделку.
Патрик целует меня в макушку и улыбается.
– Ты права, могу представить, как будет выглядеть новая кухня: большая плита на несколько конфорок, большой деревянный стол. Пол выложим плиткой, заменим окно. Сад огромный, я помню. Мы можем сделать пристройку, купить складную дверь, которая открывается, поднимаясь вверх.
Изучаю детали проспекта. Если верить Патрику, дом страшно недооценен – самое дешевое предложение за всю его историю. Но даже сейчас, по такой бросовой цене и в этом состоянии – со всеми огрехами, прикрытыми панелями из ДСП и МДФ, он нам не по карману. Мы не сможем выплачивать ссуду, а Патрик рассуждает о новой кухне, о пристройке, словно выиграл в лотерею.
Муж ходит по дому и строит планы: настелим паркет, для эркера в гостиной, откуда открывается вид на море, закажем скамью с ящичками под сиденьем. Восстановим заколоченные досками камины, оборудуем новые ванные комнаты, на втором этаже положим красивое ковровое покрытие. Патрик не замечает ни гнилых рам, ни ледяного ветра, проникающего сквозь щели, не обращает внимания на черные пятна плесени по углам, на кривые полы и потрескавшиеся стены.
– Это моя комната.
Мы в самой маленькой из трех спален. Она холоднее и темнее других помещений, так как проем выходящего в сад окна полностью перекрывается высоким деревом. Здесь очень пыльно, стоит тяжелый затхлый запах. Стараюсь не дышать.
– Надеюсь, раньше тут было теплее, – говорю, покрываясь гусиной кожей.
Растираю руки, чтобы согреться.
Внезапно резкий порыв ветра прижимает дерево к дому, ветки тревожно барабанят по стеклу. Неужели Патрик, когда был ребенком, слышал подобные звуки? Ночь, шторы задернуты, а там что-то стучит…
– Нет, отопление, кажется, никогда не работало. – Муж выглядывает в сад. – Зато отсюда я мог улизнуть через окно и по дереву спуститься вниз.
– Убегал на свидание?
– Ревнуешь? – усмехается Патрик.
Стою рядом с ним у окна и представляю, как он подростком выбирался отсюда, чтобы лунной ночью гулять с девушкой вдоль моря.
– Давай продолжим осмотр, есть еще спальни, – торопит муж.
Мы выходим, и Патрик плотно закрывает дверь своей бывшей комнаты. Странно: другие помещения он оставил открытыми. Все, кроме этого.
Окно следующей спальни выходит на фасад.
