в исполнении ведущего менеджера. Не успел он опомниться, как я положила перед ним заявление на увольнение. Душное офисное пространство наполнилось свежим воздухом настоящей жизни. Я вдруг поняла, что прожила свою жизнь в тени синих костюмов и актов выполненных работ и теперь хочу стать другим человеком. Я развернулась, переступила порог, и стеклянные двери офиса захлопнулись за моей спиной.
Иду по асфальту, такому чистому, словно его мыли шампунем и поливали из шланга. Из витрин на меня смотрят костюмы и платья без людей. Тишина. Я больше не чувствую боли. Я захожу в шкаф и брожу среди одежды, которую я не знаю. Вот легкое белое платье, но я стесняюсь даже мыслей о нем. Пышногрудая пластиковая продавщица смеется, широко раскрыв надутый рот. Это не от радости, просто у нее такой имидж. Пока она хохотала, я схватила платье и бросилась бежать. Я неслась прочь от этой жизни, от сухих синих костюмов по мокрому асфальту, душистому и свежему как после дождя, от шаблонов и презентаций, от актов выполненных работ. Передо мной мелькали страницы неизвестного или забытого мною мира. Небо. Солнце. Море. Пышная белая пена. Точно такая была на папиных щеках, когда он брился. Передо мной снова и снова вставало это видение, не в силах оторваться от его лёгкости, свежести от его пены я заглядываю в дверную щель. Его торс, его песенка, его квадратные скулы. Белая пена на моих щеках и любовь, которой у меня никогда не было. Я бегу в другую жизнь. Я очень хочу услышать три слова, сделанные из розового зефира.
Я открываю чемодан, кладу в него новое платье и лечу в Ялту. Иду по белой набережной, море пенится в предвкушении праздника как шампанское. Брожу туда-сюда. Почти ночь. Высокий незнакомец заметил взмах шелковой юбки и пошёл следом.
– Девушка, почему вы ночью одна?
Я рассказала ему о своей работе, а он рассказал о своей.
– И все же! Почему вы одна? – У него в голове что-то не складывалось.
На террасе русского ресторана заиграла слезоточивая песня. Он пригласил меня на танец. Сердце бешено колотилось, я провела пальцем по его спине. Мы сели за столик. Стало прохладно, и мы выпили.
– Можем пойти ко мне, – неожиданно сказал мой голос.
– Так вот почему ты ходила одна, – на его лице мелькнуло озарение. Такое бывает у людей, которые долго ничего не понимали, а потом вдруг всё поняли.
Я вопросительно взмахнула ресницами.
– Ясно… Ты проститутка?
Сначала я хотела встать, плеснуть ему в лицо водки и уйти, не оборачиваясь. Но потом решила, что устаревшие образы «Я» надо снимать и выбрасывать как платья, которые вышли из моды.
– Да, – ответила я.
Из Ялты я шагнула в новый мир, наполненный новой работой, Идеальным начальником, аргентинским танго, кино, театрами, имиджелогией и круассанами.
Выйдя из салона с новой стрижкой в туфлях от Марка Джейкобса, я решила пройтись от Лубянки до Чеховской. На Тверской мне встретился невысокий молодой мужчина с портфелем. Наши
