горло и сильно ударил по лицу. – Знаю вашу сучью породу!
Она обмякла, падая на пол. Но Судоркин поднял ее и швырнул из прихожей в комнату. Лицо Ольги уткнулось в ковер. Он шагнул следом, наступил ей на спину между лопатками:
– Доигралась, дура! Я предупреждал! – опять поднял ее с пола и ударом отбросил к стене.
В глазах у нее стало темно, на губах почувствовала соленый вкус крови. Но отдышавшись, стала подниматься на ноги:
– Не тронь меня! – произнесла с ненавистью и внутренней угрозой.
– Ты это мне, коза? – глухим утробным голосом произнес Вольдемар.
– Не прикасайся! – поднялась она, смотря на него без страха.
– Ты это мне, коза?
– Убирайся вон, пока цел!
– Ты это мне, коза?!
– Вон отсюда, подонок!
– Ты это мне, коза?!
Смотря на Судоркина, Ольга улавливала все его движения. И даже не просто улавливала, но, предугадывала их, ибо все ее чувства были обострены до крайней степени. И когда тот, подхваченный порывом бешенства, кинулся к ней опять, она на сей раз, опережая, бросилась на него, вцепилась руками в лицо, чувствуя, как ногти проникают ему под кожу.
Урча и ругаясь, Вольдемар отмел ее от себя, ощущая, как ее ногти раздирали кожу на его щеках. Коснулся лица, на ладони – кровь, выкатил глаза, как обезумевший бык. И нанес Ольге удар в живот, а вдогонку падающему телу, добавил еще.
Из прихожей в дверях показался Коромысло. Сейчас он готов был сам разорвать женщину на куски.
Его встретили мутные глаза Судоркина.
Испытывая вину, Коромысло поежился. Хотел что-то сказать в свое оправдание, но Вольдемар неожиданно шагнул к нему и ударил кулаком в подбородок.
Клацнув зубами, подельник растянулся на полу прихожей.
– Никогда не отвлекайся на другие дела! – нагнулся над ним Судоркин. – Этих жвачек вдоль любой дороги полно ошивается, подбирай сколько хочешь! Но в деле про них забудь! Вставай! Свяжи ее!
Торопливо вскочив, Коромысло забыл о ноющей боли.
Прошло некоторое время.
Придя в себя, Ольга увидала, что сидит в том же кресле с заклеенным ртом, связанная по рукам и ногам скотчем. Тело саднило от побоев, но состояние беспомощности угнетало гораздо сильнее.
Также на прежних местах располагались Судоркин и Коромысло, тупо молчали. Вольдемар прикладывал к щекам красный от крови носовой платок. Коромысло, насупившись, зло стрелял глазами по ней.
Наступил вечер. В общем-то, еще не было темноты, но и света уже было недостаточно. В окнах зажигались огни. Солнце поубавило жару. Во дворе появились люди. Вдоль подъездов дорога стала заполняться припаркованными машинами.
Наблюдая из окна, Вольдемар увидел, как подъехало авто Корозова. Приготовил пистолет. Коромысло тоже засуетился, засучил длинные рукава рубахи. Оба встали у стены по сторонам двери.
Ольге стало ясно, что скоро войдет Глеб. Она напряглась. Прошло несколько минут, прежде
