странное выражение, он шагнул к Рейчел и внезапно охрипшим голосом сказал: – Ты должна о нем позаботиться, Рейчел. Ты же знаешь, что его родители мертвы.
У нее перехватило в горле. Рейчел едва не соскользнула со стула и опомнилась только в самый последний момент. Задремать при свете дня – ей стало ужасно стыдно! Впрочем, это лишь напомнило, как преступно много времени она провела сегодня на ногах, пытаясь сделать работу сразу трех отсутствовавших девушек… и Саймона.
Ей требовалось подышать свежим воздухом. Стоять на стуле и размахивать метлой как безумная, – стоит ли удивляться, что она едва не упала в обморок. Ей было просто необходимо ненадолго выйти наружу. Видит бог, она слишком мало бывает на свежем воздухе. Этот Саймон, такой вредный мальчишка.
Конечно, они его вырастили, она и горничные. У Сюзанны не нашлось никаких родственников, и никто ничего не знал об ее утонувшем муже Илференде, и они оставили мальчика у себя. Рейчел делала вид, что ей это не нужно, но она бы не отдала его – как никогда не предала бы своего короля или оставила постели неубранными. Именно Рейчел назвала его Саймон. Все, кто находились на службе у короля Джона, получали имена его родного острова, Варинстен. Ей казалось, что «Саймон» ближе всего к Сеоману – так он стал Саймоном.
Рейчел медленно спустилась по лестнице на нижний этаж, чувствуя, как у нее дрожат ноги, и пожалела, что не захватила с собой плащ, на улице было морозно. Дверь со скрипом медленно отворилась – она была очень тяжелой, и петли давно следовало смазать, – и Рейчел вышла во внешний двор. Утреннее солнце едва успело подняться над крепостной стеной и заглядывало, словно ребенок, во двор.
Рейчел любила это место, находившееся под каменным пролетом, связывавшим столовую и центральную часть часовни. В маленьком дворике на пологом холме в тени росли сосны и вереск, а садик в длину не превосходил броска камня. Посмотрев вверх мимо дорожки, она увидела стройную Башню Зеленого Ангела, сияющую и белую, точно слоновий бивень.
Было время, вспоминала Рейчел, задолго до рождения Саймона, когда она – еще девочка – играла в этом саду. И как сейчас посмеялись бы горничные, если бы представили такое: Дракониха – маленькая девочка. Тем не менее она ею была, потом превратилась в молодую женщину приятной наружности, и никто не мог бы с этим поспорить. Сад наполняли шорохи парчи и шелка, здесь смеялись и пели веселые песни лорды и леди, а на их сжатых в кулак руках сидели соколы.
Теперь же Саймон думал, будто он все знает – Господь создал парней глупыми, вот в чем дело. Девушки испортили бы его, и он стал бы неуправляемым, если бы Рейчел за ним не приглядывала. Она знала, как устроен мир, и пусть молодые считают иначе.
«Когда-то все было по-другому», – подумала Рейчел… и в этот момент от аромата сосен в окутанном тенями саду у нее вдруг сжалось сердце. Замок был таким красивым неугомонным местом: высокие рыцари в шлемах с плюмажами и блестящих доспехах, красивые девушки в великолепных платьях, музыка… о, еще и турнирное поле с самоцветами шатров! Сейчас замок
